Художественная рецепция Ветхого Завета в русской литературе XIX - начала XX веков : на материале "Книги Песни Песней Соломона", "Книги Иудифа" и "Книги Судей Израилевых"

• Автор: Козаногин, Сергей Владимирович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Волгоград
• Количество страниц: 248 с.

Оглавление
Введение
Глава 1. Глава 1. Библейская «Книга Песни Песней Соломона» в русской литературе XIX - XX веков
1.1. Место и значение «Песни Песней Соломона» в библейском тексте. Трактовки книги в церковной традиции и русской литературе
1.2. Воссоздание «Песни Песней Соломона» в произведениях русских писателей. Г.Р. Державин, A.C. Пушкин, A.A. Фет, Л.А
1.3. На рубеже веков: от воссоздания к переосмыслению. Саша Черный,
B. Шершеневич
1.4. Неомифологическая интерпретация: гимны любви и мудрости.
А.И. Куприн, М.А. Волошин
Глава 2. Прочтения «Книги Иудифи» русской литературой XIX — начала XX века
2.1. «Книга Иудифи» как непреходящий источник вдохновения
2.2. Опыт воссоздания «Книги Иудифи»: от Пушкина до Бальмонта
2.3. На переломе эпох: метаморфозы читательского восприятия.
C.А. Иванов-Райков
2.4. Сотворение «нового мифа». (Н.С. Гумилев и его стихотворение «Юдифь»)
Глава 3. Рецепция повествования о Самсоне из «Книги Судей Израилевых» в русской литературе XIX - начала XX веков
3.1. Восприятие образа Самсона в русской культурной традиции
3.2. Стихотворение Языкова «Сампсон»: по пути воссоздания
3.3. «Сампсон» Л.А. Мея как пример переосмысления библейского
текста
3.4. Пьеса Л.Н. Андреева «Самсон в оковах» как опыт
психологической трагедии
Заключение
Список использованной литературы

Введение
Произведение искусства всегда принципиально остается открытым для всевозможных трактовок и интерпретаций. Это утверждение абсолютно правомерно и в применении к литературным произведениям. В последние десятилетия активно ведется изучение русской классической литературы в контексте христианской*культуры, ее христианских основ. Как отмечает Т.А. Кошемчук, «90-е годы XX века стали решающими в возвращении литературоведения к исследованию христианской проблематики русской литературы» [Кошемчук 2006: 8].
Так, например, среди работ, посвященных изучению способов переложений библейских текстов, отметим труды Л.Ф. Луцевич «Псалтырь в литературе» и «Псалтырь в русской поэзии». Активно изучаются библейские мотивы, образы, сюжеты в творчестве писателей разных эпох. Библейские источники стихотворений Державина рассматриваются в статьях Т.А. Жирмунской («Библия и Державин»), Е.Б. Рашковского («Державин: библейские мотивы»). Ветхозаветные мотивы в творчестве Пушкина рассматриваются в статьях В.Э. Вацуро («Пушкинское переложение из «Книги Иудифь», 1994), И.З. Сурат («Стоит, белеясь, Ветилуя...», 1995), А.Д. Григорьева («Опыт анализа поэтического текста...», 1996), цикле статей М.Ф. Мурьянова («Пушкин и Песнь песней») и других авторов. Однако в целом исследователи практически не коснулись изучения рецепции книг Ветхого Завета в русской литературе XIX - начала XX веков.
Один из постулатов теории рецептивной эстетики утверждает: каждая новая эпоха предполагает, что читательская активность в процессе рецепции будет возрастать. Заметим, что в этом отношении исключительный интерес представляет литература XX века, выработавшая радикальные методы воздействия на читателя, вплоть до буквального привлечения реципиента в «соавторы» художнику. Русская литература предлагает богатый материал, позволяющий проиллюстрировать этот процесс на примере рецепции некоторых книг Ветхого Завета - «Книги Судей Израилевых», «Книги
в цветники ароматные, чтобы пасти в садах и собирать лилии [ПП 6:2].
Души во мне не стало... [1111 5:6].
Погиел он в сад цветов.
Но вечер уж ненастен,
Рвет розы, знать, с кустов
Мне душу возвратите
Умру я без него [Державин 1986: 99]
Как видно, Державин вновь, делает акцент на передаче эмоционального состояния героини. Эпитеты, которыми Суламифь характеризует Соломона, подчеркивают силу ее чувств. Начинает она с «любезный», продолжает «прекрасным», а в конце заявляет, что «умрет... без него». Сам отрывок строится на- перифразе библейского источника. При этом поэт вновь упоминает розы, подменяя-ими исходные лилии. Повторное упоминание роз, по-видимому, выглядит предпочтительнее, если учитывать символическое значение лилии — «бледность белой лилии сделала ее эмблемой смерти» [Вовк 2006: 148] Однако мы можем предположить, что Державин мог избегать лилий и по другой причине: цветок считался символом Девы Марии, в-свою очередь «Песнь Песней» долгое время воспринималась как эпиталама Деве Марии: Таким образом, поэт отталкивается от традиционной для XVIII века интерпретации книги в пользу более новой, рассматривающей предание в качестве драматического действия с любовной,коллизией и моралью.
Отметим, что первые- три? части кантаты Державина, по сути, представляют собой предельно упрощенный для понимания сюжет «Песни Песней», в качестве основы, автор контаминирует сюжетные линии второй и пятой главы ветхозаветной книги. Так в начале кантаты поэт заявляет тему ожидания возлюбленной (вторая глава), а затем переходит к мотиву несостоявшегося свидания и тщетных попыток девушки отыскать царя (пятая глава). Своеобразным обрамлением действия служат многочисленные портретные характеристики героев, носящие ярко выраженный экспрессивный комплиментарный характер и сотканные на основе текста книги.