Жанровая традиция стихотворения-"Памятника" в русской поэзии XVIII-XX вв.

• Автор: Жиляков, Сергей Викторович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Елец
• Количество страниц: 200 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава I. Стихотворение-«Памятник» в системе лирических жанров
§1.1. Стихотворение-«Памятник» и мнемонические жанры
§1.2. Жанровые мотивы утешения, молитвы и экфразы в структуре стихотворения-«Памятника»
Глава II. Тематические мотивы горацианского «Памятника» в жанровой традиции зарубежной поэзии
Глава III. Жанровая традиция горацианского «Памятника» в русской поэзии XVIII-XX веков
§3.1. Классические модификации «Памятника» Горация
§3.2. Русский неклассический «Памятник»
Заключение
Список используемой литературы

Введение
Стихотворение-«Памятник» в истории мировой литературы — явление одновременно и знакомое, и недостаточно исследованное, до сих пор представляющее интерес для литературоведов. Существует сложившаяся многовековая традиция написания «Памятника», имеющая истоки в древнеегипетской прозе. Таковым текстом является анонимное «Поучение писцов». Уже оно задает жанровые архетипы стихотворения, связанные с тематикой вечности, вневременное пребывания, уникальности, которые на протяжении веков по-своему преломляются через мирообраз поэта в контексте художественных парадигм разных литературных эпох.
Феномен «Памятника» относительно давно стал объектом научного изучения отечественных и зарубежных литературоведов Г. Шенгели,
Н.В. Моревой-Вулих, И. Клейна, В. Пешля, Р. Войтеховича и др. В частности, «Памятником» как особой модификацией хвалебной оды занимались М.П. Алексеев, JI.B. Пумпянский, M.JT. Гаспаров, как вид экфразы (описание памятника) «Памятник» рассматривался в трудах М. Рубине и Р. Якобсона, в связи с другими малыми жанрами ему уделяется внимание в работах A.B. Ильичева, С.А. Шульца. Однако в литературоведении отсутствуют исследования «Памятника» в системе лирических жанров, тематической доминантой которой является мотив памяти (эпитафия, плач, реквием), а также работы, основанные на сопоставлении «Памятника» с такими близкими ему в структурно-тематическом отношении, как стихотворное утешение, «последнее стихотворение», стихотворное завещание.
Так, Г. Шенгели в статье «Два «Памятника»: сравнительный разбор озаглавленных этим именем стихотворений Пушкина и Брюсова» (Пг., 1918г.) выявляет особенности «Памятников» вышеобозначенных поэтов, подчеркивает модернистичность стихотворения Брюсова на фоне русской традиции, в
частности, в сравнении с Пушкиным. Продолжает сравнительный анализ ( уже трех «Памятников») М.Л. Гаспаров в статье, посвященной Горацию, «Топика и композиция гимнов Горация» (1997г.) и акцентирует свое внимание на динамике развития хронотопичных характеристик од Горация, Державина и Пушкина.
Новое прочтение оды Пушкина предлагает в своем сравнительном исследовании Р. Войтехович «О горацианском претексте «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...» (Тарту, 2000г.). Н. В. Морева-Вулих в статье «Памятник» (СПб., 2000г.), опираясь на исследования немецкого академика
В.Пешля, предлагает внести некоторые коррективы в понимание стихотворения Горация. Ода, по мнению исследовательницы, «пример устремления римлян к монументальности, к созданию вечных, непреходящих ценностей, к широте и размаху» [117: 267]. М.П. Алексеев «Памятнику» Пушкина посвящает целую книгу ««Я памятник себе воздвиг... Проблемы изучения» (Л., 1987г.), в которой при исследовании стихотворения сочетаются оба подхода: компаративный и имманентный. Согласно автору, «Памятник» представляет собой стихотворение-автопортрет. Л.В. Пумпянский в работе «Об оде Пушкина «Памятник»» (М., 1977г.) рассматривает стихотворение в рамках одописной традиции как особый вид торжественной оды, возникающий на определенном историческом этапе развития национальной литературы. Историкобиографический контекст для изучения «Памятника» привлекает И. Клейн в статью «Поэт-самохвал: «Памятник» Державина и статус поэта в России XVIII века» (М., 2004г.). Вывод, к которому приходит исследователь, можно резюмировать следующим образом: факт написания стихотворения обусловлен историко-культурными обстоятельствами, сложившимися в XVIII веке в России, а также Державина («как из безвестности я тем известен стал»), сходными с Горацием. Об использовании «Памятника» в качестве демонстрации архитектурной аллегории экфразы говорит в своем труде «Пластическая радость красоты: Экфрасис в творчестве акмеистов и европейская традиция» (СПб., 2008) М.Рубинс. Экфрастические мотивы «Памятника» раскрывает Р. О.

факторов. Так он часто контаминирует с иными жанровыми формами, если в регламент его темы включаются родственные жанровые мотивы. Например, скорбная элегия нередко допускает включение плача в качестве своего структурного элемента, что вполне объяснимо, если учесть, что оба жанра родились из ритуальных заплачек. Смешение элегии и плача идет по принципу смежности их модальностей. Такова, например, третья «Скорбная элегия» Овидия. Возможны случаи диффузии плача с далекими по своему пафосу жанрами, например, с эпиграммой («Скорбь матери» Леонида Тарентского (III в. до н.э.), цикл «Гелиодоре» («Слезы сквозь землю...») Мелеагра Гадарского (I
в. до н.э.) и автоэпиграммой «О себе» Сенеки (I в. н.э.). Эта тенденция к жанровому скрещиванию приобретет в дальнейшей судьбе плача довольно устойчивый характер, а в контексте общей истории жанра как такового (см. II главу) появятся новые, свидетельствующие о несомненной деканонизации его матричных признаков. Так, значительно расширятся границы традиционного представления о субъекте и объекте оплакивания, к примеру, в «Плаче об умершем годе» П.Б. Шелли [133: 512-513], в русских образцах этого жанра («Плач плененных иудеев» Ф.Глинки, «Плач по майору Ковалеву», «Плач по господину Голядкину» Ю.Левитанского, «Плач по двум нерожденным поэмам»
А.Вознесенского, «Плач по плакальщицам» Е.Евтушенко, «Плач Иуды» И.Жданова).
Общечеловеческий по своему характеру, жанр плача существует во всех национальных литературах, хотя особенного распространения не имел. Поэтому тематика и поэтика, в частности, общеевропейского литературного плача определяются, помимо древнегреческой, и национальными традициями. Так, в отечественной истории этого литературного жанра нередки факты явного подражания поэтике фольклорного и древнерусского плача, к примеру, «Плач Ярославны» И. Козлова:
То не кукушка в роще темной Кукует рано на заре -В Путивле плачет Ярославна,