Венецианский текст в русской поэзии XX века

• Автор: Кунусова, Алина Нагиевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Астрахань
• Количество страниц: 210 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА 1. ВЕНЕЦИАНСКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ТЕКСТ:

ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ И РУССКАЯ ТРАДИЦИИ

1Л. Особенности русского венецианского претекста

1.2. Парадигма петербургского текста в поэтической венециане

ГЛАВА 2. ТОПИКА РУССКОЙ ПОЭТИЧЕСКОЙ ВЕНЕЦИАНЫ XX ВЕКА

2.1. Художественное пространство Венеции в русской лирике

2.2. Феномен мортальности в венецианском тексте русской поэзии XX века

2.3. Алиментарные и анималистические мотивы и образы поэтической венецианы XX века

ГЛАВА 3. ПРИНЦИПЫ МИРОМОДЕЛИРОВАНИЯ В ВЕНЕЦИАНСКОМ ТЕКСТЕ РУССКОЙ ПОЭЗИИ XX ВЕКА

3.1. Семантика цветообозначений в русской литературной венециане

3.2. Функции экфрасиса в русских поэтических текстах о Венеции
3.3. Стилевые маркеры венецианского текста
Заключение
Список литературы
Приложение
Введение
Одним из приоритетных направлений исследований современного литературоведения считается изучение городского текста. Истекшее десятилетие XXI века характеризуется мощным научным потенциалом в области имагологии — науки, объектом изучения которой выступает город как экспликация культурных и материальных артефактов человеческого общества.
Активный интерес к изучению города возник в конце XIX столетия на Западе. Этот феномен становится предметом исследования истории, философии, семиотики, социологии, культурологии, архитектуры и обоснован в трудах Р. Барта, К. Леви-Стросса, Г. Зиммеля, Я. Шимова, Д. Кларка, Н. Трифта, К. Линча. В работах вышеназванных учёных репрезентантами города стали понятия «семиотика пространства» (Р. Барт), «образ города» (К. Линч), «текст», «код», «знак», «синтаксис», «семантика пространства архитектуры» (Ч. Дженкс) и др. Зарубежные исследования, ориентированные на геоурбанистику, представляют собой не только общетеоретические изыскания междисциплинарного характера (Э. Амин, Н. Трифт, Э. Сойя и др.), но и имеют узколокальную направленность на конкретные города: Прага (Я.В. Шимов), Москва (Н.Г. Калашников), Венеция, Флоренция (Г. Зиммель).
Активный интерес к изучению городского пространства обусловлен, на наш взгляд, интенсивным развитием урбанистики в целом: активизацией промышленности, бурным строительством городов и т.д. Первоначально ассоцииируясь с физическим образом архитектурного пространства, восприятие города со временем усложняется в связи с обращением к символике топоса и тем самым привлекает интерес и представителей гуманитарного направления.

Итак, на рубеже XIX - XX веков происходят изменения в восприятии образа города и определение его одним из векторных, концептоообразующих понятий в системе пространственных координат цивилизации в целом и человеческой жизни в частности.
Важнейшим теоретико-методологическим ориентиром для изучения феномена города в русской литературе стали работы Р. Барта. Французский семиотик ввёл значимое для литературоведения понятие текстовых кодов, интерпретирующихся как структурообразующие и смыслопорождающие элементы городского текста, которые включают в себя определённые доминанты и коннотации, конституирующие художественное произведение.
В российском литературоведении XX века создаётся достаточно обширное количество научных исследований, охватывающих, как и зарубежная наука, разные аспекты изучения городского пространства: от общетеоретических положений («Образ города в культуре: метафизические и мистические аспекты» С.П. Турина и др.) до обращения к конкретным локусам («Быль и миф Петербурга» Н.П. Анциферова, «Петербургский текст русской литературы» В.Н. Топорова, «Символика Петербурга и проблемы семиотики города» Ю.М. Лотмана и др.).
В XXI веке научные изыскания, касающиеся образа города, продолжают развиваться в русле общекультурных тенденций: городской топос рассматривается учёными в соотношении с другими пространственными координатами (А.Г. Лошаков «Сверхтекст: семантика, прагматика, типология», Н.Ю.Деткова «Малый провинциальный город как текст культуры»).
Появление большого количества научных работ по изучаемому вопросу характеризуется амбивалентностью их характера. С одной стороны, это позволяет спектрально рассмотреть образ города, а с другой

что «есть две Венеции». Первая, согласно концепции П. Муратова, «...до сих пор что-то празднует, до сих пор шумит, улыбается и лениво тратит досуг на площади Марка, на Пьяцетте и на набережной Скъявони. С этой Венецией соединены голуби, приливы иностранцев, столики перед кафе Флориана, лавки с изделиями из блестящего стекла...» [Муратов, с. 1]. Автор «Образов Италии» обращается к традиционным сигнатурам, на которых зиждился венецианский текст более двух столетий: Torre d'Orologio, Пьяцца, львы, голуби, дворец дожей, кафе «Флориан» и др. П. Муратов утверждает, что прежняя Венеция - это «только призрак былой жизни, и вечный праздник на Пьяцце — только пир чужих людей на покинутом хозяевами месте» [Муратов, с. 2], и воскрешается она лишь в произведениях живописи: картинах Беллини, Тинторетто, Тициана, Джорджоне, Беллини, репрезентирующих образ второй Венеции. Заметным вкладом П. Муратова в развитие венецианского мифа XX века было расширение культурно-географической парадигмы посредством введения в её корпус других городов региона Венето (Виченцы, Вероны и др.), некогда входивших в Венецианскую республику и, несомненно, находившихся под её культурным влиянием. Если в предыдущие столетия Венеция воспринималась как город уникальный, но всё же входящий в состав Италии, то отныне она претендует на автономность; и эта мысль находит отклик в поэзии и прозе XX века в целом. Итак, литературная Венеция, вслед за П. Муратовым, перестаёт концентрироваться на площади Сан-Марко и выходит не только за её рамки, но и за пределы города, открывая новые грани своего «инакого» бытия. Интенции поэтов и прозаиков стали фокусироваться в определении роли Венеции на мировой арене. Тенденция проводить прямые или скрытые параллели инобытийного города с другими локусами наметилась ещё в XIX веке и была обозначена в произведениях