Роман И.А. Бунина "Жизнь Арсеньева" : "контексты понимания" и символика образов

• Автор: Смоленцев, Алексей Иванович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Воронеж
• Количество страниц: 223 с.

СОДЕРЖАНИЕ
1. ВВЕДЕНИЕ
2. ГЛАВА 1.
Роман И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева»: история изучения
1.1. Проблема автобиографизма романа
1.2. Феноменологический подход в интерпретации романа
1.3. Духовно-религиозные аспекты в оценках романа
3. ГЛАВА 2.
Бог, смерть и любовь как основные духовно-религиозные константы романа
2.1. Мир Бога
2.2. Мир смерти
2.3. Мир любви
4. ГЛАВА 3.
«Замысел воскресить чей-то далекий юный образ»:
мир творчества в романе
3.1. «Бессмертие» («воспоминание» или «воскрешение»?)
3.2. Быт как религиозно-моральная ценность
3.3. «Прочность умоначертания»
5. ГЛАВА 4.
Роман «Жизнь Арсеньева» в контексте русской литературной традиции
4.1. Лирический герой и герой романа
4.2. «Диалоги» с М.Ю. Лермонтовым
4.3. Воронежские «реалии» и их значимость в романе
6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
7. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

ВВЕДЕНИЕ
Творчество, жизнь и личность русского писателя Ивана Алексеевича Бунина отмечены в истории русской литературы особым - «неуловимым» [Бунин, 1, с.93]1, «невидимым» [Бунин, 9, с.419] - сокрытым до времени, значением.
Это тем необычайнее, что, по нашему предположению, в русской литературе нет другого писателя, который оставил бы в своих произведениях столь прямое свидетельство о собственном творческом методе. И при этом нет в русской литературе писателя, который был бы столь же «не прочтен» - в собственном свидетельстве о себе, особенностях своего творческого дара и художественного метода. Бунин сетовал: «Как обидно умирать, когда все, что душа несла, выполняла, - никем не понято, не оценено по-настоящему!» [Кузнецова, 1995, с.247-248].
Мы полагаем, что основные творческие свидетельства И.А. Бунина, «все, что душа несла, выполняла», представлены в романе «Жизнь Арсеньева». Именно в этом произведении художественная глубина, открывающаяся в простоте и ясности русской письменной речи, приглашает к «созерцанию» [Ходасевич, 1991, с.651] творческой мастерской писателя.
Роман «Жизнь Арсеньева» в качестве объекта научного исследования многократно и самым тщательным образом был осмыслен, изучен, проанализирован писателями и публицистами, критиками и литературоведами, философами, богословами и психологами, людьми самых разных, иногда диаметрально противоположных, взглядов, убеждений, мировоззрений. И не единожды роман «Жизнь Арсеньева» «вспыхивал», «приобщался к диалогу», соприкасаясь с «другим текстом
1 Далее цитаты: Бунин 1965-1967, Собр. соч. в 9-ти т. - приводятся с указанием [т., с.]; цитаты т.6 «Жизнь Арсеньева» и «Комментарии» с указанием [с.].

(контекстом)»2, даже самым, казалось бы, несопоставимым, неродственным собственной художественной природе.
Вместе с тем о таком свойстве романа «Жизнь Арсеньева», как принципиальная непознаваемость объекта изучения, в 1994 году говорил Ю.В. Мальцев: «Невозможно выразить философские и эстетические взгляды Бунина (заключенные в этом «романе», как впрочем, и в других его произведениях) в рациональных категориях. Едва мы пытаемся сделать это ... как сразу все опускается на порядок ниже и теряет ту иррациональную и невыразимую логически глубину, которая составляет магическую тайну этой книги» [Мальцев, 1994, с.320].
Подводя итог восьмидесятилетней истории изучения романа, представляя классификацию основного спектра исследовательских интенций, направленных на «Жизнь Арсеньева», Е.М. Болдырева заключает: «Важной проблемой остается по-прежнему и определение той методологической стратегии, которая релевантна исследуемому материалу. «Жизнь Арсеньева» активно изучается и литературоведами, и лингвистами, попадая на перекрестье самых различных теоретических концепций и методов ... Научная ценность подобных исследований несомненна, однако текст романа оказывается востребованным в большей степени как материал, по отношению к которому возможно осуществить всевозможные интерпретационные проекты» [Болдырева, 2007, с.8]. В научном обосновании представлены Е.М. Болдыревой формулировки основной, научно постигаемой, но нерешенной проблематики исследований романа: «Первая проблема, возникающая в связи с
изучением романа, - проблема жанровой идентификации «Жизни Арсеньева», осуществляемой исходя не из внеположных ей систем, а из
2 «Текст живет, только соприкасаясь с другим текстом (контекстом). Только в точке этого контакта
текстов вспыхивает свет, освещающий и назад и вперед, приобщающий данный текст к диалогу»
[Бахтин, 1979, с. 365].

воспоминания, не биография, по крайне мере мемуарами их можно считать лишь в такой же мере, как «Героя нашего времени», или «Детство» -Алданов М. Рецензия на книгу Ив. Бунина «Жизнь Арсеньева» [Алданов, 2001, с.408].
Тем не менее, до настоящего времени, устойчиво востребованным оказывается «полуавтобиографический» формат, предложенный В.Н. Муромцевой-Буниной - «роман, написанный на биографическом материале».
Таким образом, основной принцип и характерная особенность полуавтобиографической концепции - взгляд на жанр «Жизни Арсеньева» с учетом авторской позиции. Полуавтобиографическая концепция представляется и наиболее исследовательски-обоснованной и научно-корректной. Наибольшее число критиков и исследователей, обращавших свое внимание на жанровую специфику «Жизни Арсеньева», принадлежит как раз к сторонникам названной концепции. Более того, именно полуавтобиографическая концепция стала своего рода «началом» целого направления в изучении «Жизни Арсеньева» - исследования жанровой природы, жанровых особенностей произведения.
Научные подходы к решению проблемы автобиографичности пролегают в сфере исследования целого комплекса проблем активно изучаемых современным буниноведением. «Наиболее существенная», из которых, по мнению М.С. Штерн, - «это проблема взаимодействия, контаминации8 в прозе Бунина различных жанровых форм» [Штерн, 1997, с.5], то есть - проблема жанра «Жизни Арсеньева», это и «проблема автора и героя». Это также и «проблема личности», или более предметно -«проблема творческой личности» в произведении «Жизнь Арсеньева». При том, что В.Я. Линков считает: ««Жизнь Арсеньева» нельзя также
8 Вероятно, М.С. Штерн имеет ввиду не текстологическое значение термина, но - буквальный перевод с лат. - смешение.