Пространственно-временная организация и мотивная структура в антиутопии 2000-х годов : "ЖД" Д. Быкова и "Метро 2033" Д. Глуховского

• Автор: Григоровская, Анастасия Васильевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Тюмень
• Количество страниц: 198 с.

Содержание
Введение

Глава 1. Антиутопия: проблема жанра в критико-научном освещении

§ 1. Антиутопия как литературный жанр: основные концепции

§ 2. Время возникновения и типоморфология антиутопии

§ 3. Современное литературоведение о жанровых признаках антиутопии и их

трансформации в конце XX века

§ 4. Жанровое своеобразие антиутопии 2000-х гг. (хронотопический и

мотивный аспекты): критико-научное освещение проблемы

Глава 2. Пространственно-временные отношения в антиутопиях Д.Быкова

«ЖД» и Д.Глуховского «Метро 2033»
§ 1. Условно-метафорическое пространство и время
§2. «Кольцевая» концепция пространства и времени
§ 3. Аморфность пространственных и дискретность временных границ
§4. Пространственно-временные образы
Глава 3. Мотивная структура антиутопий
Д.Быкова «ЖД» и Д.Глуховского «Метро 2033»
§ 1. Мотивы катастрофы и смерти
§ 2. Мотивы пути и встречи
§ 3. Мотив сна
§ 4. Жанрообразующее влияние волшебной сказки (мотивный уровень)
4.1. Реализация функций волшебной сказки
4.2. Мотивы переправы, тридесятого царства, таинственного леса
Заключение
Литература

Введение
Активный интерес к жанру антиутопии возник в русском литературоведении после публикации на родине в 1988 году романа Е.Замятина «Мы» (1920)1. Появление целого ряда работ, рассматривающих роман в контексте мировой антиутопии, сразу же привлекло внимание научной общественности. «Первопроходцами» в этой области в России были литературоведы В.Чаликова, А.Зверев, В.Ревич, В.Рабинович, Р.Гальцева, И.Роднянская, Э.Баталов, Э.Геворкян, Л.Ионин, В.Евсюков и др. Неисследованным к 1990-м годам оказался, помимо «Мы», целый пласт антиутопических или тяготеющих к антиутопическим текстов XX века (рассказы С.Кржижановского, «Приглашение на казнь» В.Набокова, рассказы Е.Зозули, повести М.Булгакова, «Чевенгур» и другие произведения
А.Платонова, «Ленинград» М.Козырева, «Любимов» А.Терца, «Час Быка» И.Ефремова и многие другие). До этого времени утопия рассматривалась в работах Ю. И.Кагарлицкого, А.Ф.Бритикова, но либо в контексте научной и социальной фантастики, либо в отрыве от жанра антиутопии, либо, как в работах С.А.Еончарова, А.И.Клибанова, К.В.Чистова, в русле исторической поэтики.
Утопиология как наука развивалась в России быстро. Уже в 1993-м году выходит работа Б.А.Ланина «Русская литературная антиутопия». В начале XXI века появился целый ряд монографий, посвященных комплексному изучению утопии и антиутопии в разных аспектах. Это работы О.Павловой, Н.Ковтун, Л.Юрьевой, А.Воробьевой, В.Мильдона, М.Шадурского, Б.Егорова,
С.Шишкиной, коллективная монография утопиологов «Русский проект исправления мира и художественное творчество XIX - XX вв.». Ученые обращались к утопическому и антиутопическому наследию от древности до конца XX века. В круг их внимания попадают последние антиутопии, изданные
1 Подробнее о датировке романа см.: Л.В.Полякова. Евгений Замятин в контексте оценок истории русской литературы XX века как литературной эпохи. Курс лекций. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г .Р. Державина, 2000. -283 с.

в конце 1980-х - 1990-е годы в России - «Невозвращенец» А.Кабакова, «Лаз»
В.Маканина и другие.
На протяжении всего периода развития утопиологии возникали и становились доминирующими различные концепции понимания жанров утопии и антиутопии. В целом вектор исследований двигался от традиции противопоставлять утопию и антиутопию к тенденции считать их одним целым. Важным для формирования любой концепции было понимание жанра как литературоведческой категории.
Опираясь на позицию Н.Д. Тамарченко, который выделяет традиционный и исследовательский типы жанров, мы формулируем рабочую концепцию. Она заключается в понимании жанра антиутопии как «исследовательского» типа жанра. Другими вариантами определения антиутопии как искусственно сконструированной жанровой модели являются «метажанр» (Н.В.Ковтун), «синтетический», «комбинированный» жанр (Е.Ю.Козьмина, О.А.Павлова), «интертекстуальный» жанр (С.Г.Шишкина). Все эти определения не противоречат друг другу. Их объединяет понимание антиутопии как «третичного жанра», в который, по словам М.М.Бахтина, встраивается любой «вторичный» (роман, повесть, рассказ). Определяющей для работы стала также позиция исследователей, считающих антиутопию историческим этапом развития утопии, берущей начало в мифе и фольклоре (А.Е.Ануфриев, Ю.Латынина, А.Ф.Любимова, А.В.Тимофеева и др.).
Важным представляется вопрос о том, какие именно признаки являются жанрообразующими для антиутопии. Утопиологи фактически единогласно считают пространство и время, а также мотив жанрообразующими для антиутопии. Исследователи также называют метажанровость, псевдодокументальность, формульность и т.д. В диссертационном исследовании хронотоп и мотив выделяются как два жанрообразующих для антиутопии признака, наиболее важных для него.

классификациями, изобретают новые термины для обозначения различных трансформаций.
Как верно заметила О.А.Павлова, термину «какотопия» в сравнении с термином «дистопия» «повезло значительно меньше» [Павлова 20046: 431]. Большинство исследователей упоминают его лишь в качестве синонима слову «антиутопия» [Шацкий 1990], [Баталов 1989]. Встречается вариативное написание термина - «какатопия» [Павлова 2004а]. Однако слово происходит от древнегреческого «какое», что означает «плохой», поэтому мы поддерживаем его написание через «о».
М.Золотоносов впервые употребляет в своей статье слово «какотопия» как самостоятельный термин. При формулировке значения слова он ссылается на Э.Берджесса, который в романе «1985» употребил его по аналогии с «какофонией». Какотопиями М.Золотоносов называет антиутопии конца XX века - «Невозвращенец» А.Кабакова, «Не успеть» В.Рыбакова, «Новые Робинзоны» Л.Петрушевской. Такие антиутопии максимально приближены к настоящему, в них описывается «завтрашний» день, а не далекое будущее. Для какотопий характерны, по его мнению, метафоричность и политическая направленность. «Главные отличительные черты текстов - суровый реализм описаний катастрофы и Homo férus (человек дикий) в качестве персонажа... Общий признак: манера письма торопливая, с обилием «чужого» текста, разговорных и идеологических штампов» [Золотоносов 1990: 193]. Для того, чтобы связать между собой «квазифантастические» реалии, авторы какотопий используют сюжет путешествия, «насыщенного трудностями, которые преодолевает герой» [Золотоносов 1990: 197].
О.А.Павлова признает чрезвычайную гомогенность дистопии и особенно какотопии постмодернистскому сознанию, выражающуюся в игре двух реальностей - художественной и онтологической, а также в тотальном релятивизме, аксиологическом уравнивании элитарного и эгалитарного, интертекстуальности, подчеркивая, таким образом, перспективы изучения