Документальное начало в прозе Юрия Валентиновича Трифонова

• Автор: Казимагомедова, Рубина Имамалиевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Махачкала
• Количество страниц: 176 с.

Содержание
Введение

1. Проза Юрия Трифонова в контексте документально-художественной литературы

1.1. Документалистика в системе литературных жанров

1.2. Развитие традиций использования документального начала в русской художественной прозе

1.3. Документалистика Трифонова: эволюция и контекст

Выводы
2. Становление индивидуального подхода автора к «литературе факта»: стиль и этическая проблематика

2.1. В поисках литературы факта: цикл «Под солнцем», роман «Утоление жажды»

2.2. Человек и история в ранних рассказах Ю.Трифонова

2.3. Документ и факт в повести «Отблеск костра»

Выводы
3. Авторская историософия Трифонова в прозе 1970-х-начала 1980-х гг
3.1. Личность и история в повести «Дом на набережной»
3.2. Человек и время в романе «Нетерпение»
3.3. История и современность в романе «Старик»
3.4. История через призму личности: «роман самосознания» «Время и место»
3.5. Историческое время в цикле «Опрокинутый дом»
Выводы
Заключение
Список использованной литературы

Введение
Юрий Валентинович Трифонов, один из наиболее значимых писателей второй половины XX века, глубоко осмысливший в прозе социальноисторические процессы своей современности и их исторические детерминанты, философ в прозе, мастер умолчания и стилистического минус-приема, считал важнейшей целью творчества - выражение правды: исторической точности, социальной справедливости, бытийной истины.
«Жажда справедливости» - ключевой мотив романа «Утоление жажды», историческая правда - цель документальной повести Трифонова «Отблеск костра». В этой повести он наиболее резко формулирует свое кредо в отношении жизненной достоверности: «... основная идея - написать правду, какой бы жестокой и странной она ни была. А правда ведь пригодится - когда-нибудь...». «Жестокость» бытовой и бытийной правды возрастает в повестях и романах позднего Трифонова, а в статье «Нескончаемое начало» он формулирует задачу писателя следующим образом: «Найти максимальное приближение к достоверности». Начиная с дипломной работы, повести «Студенты», и заканчивая романом «Время и место», писатель стремился к достоверному художественному воплощению жизненного материала, в том числе в тех областях, которые традиционно относят к полю документальной литературы - исторический документ, бытовой («хроникальный») факт.
Сам писатель в своих выступлениях в прессе, статьях неоднократно был вынужден защищать и разъяснять свою эстетическую позицию, в том числе и в отношении тех жизненных реалий, которые служили материалом его творчества. В первую очередь это касается обвинений в «бытовизме» зрелой прозы Трифонова.
Несомненно, поэтика документа и факта занимает важное место в
творческом методе Ю.Трифонова. Исследователи многократно отмечали в
прозе Трифонова внимание к документальным, фактическим деталям, насы-

щенность «гомеопатическими подробностями»: в его прозе находят и «беллетристическое внимание к мелочи» (Н.Иванова), и «поэтику давящего своей точностью бытописания» (В. Сахаров), и «признание приоритета реальности» (В.Суханов), и умение сделать «каждое конкретное впечатление жизни частью всеобщего бытия» (А.Г. Белая). В монографии Н.Б. Ивановой мы находим утверждения: «Трифонов ничего не выдумывал»1; «Трифонов работал честно и писал правду»2. В монографии В.Суханова говорится: «Признание приоритета реальности определило и понимание позиции писателя: исследо-вать жизнь и добиваться максимального жизнеподобия изображаемого» . Очевидно, что творчество Трифонова отличается особыми принципами обращения к жизненной правде документа и факта, который не остался незамеченным исследователями его прозы.
Кроме того, обращение Трифонова к документу, факту, хронике может помочь в уточнении его художественного метода, о котором также не существует общепринятого суждения. Важность документально-фактического начала в прозе Трифонова отмечается в характеристиках его метода. По замечанию Н.Б. Ивановой, «Трифонов с..> путем ошибок и проб приходит к исследовательскому реализму с его жестким антиромантизмом, приходит к демифологизации, делегендаризации современности и истории» (курсив наш -Р.К.)4. Р.Шредер охарактеризовал художественный метод Ю.Трифонова как «роман с историей», и Трифонов определял эту характеристику как «очень меткую»5. В.А. Суханов замечал: «Писатель открыто декларирует свою верность реализму <...> Эстетические представления писателя об искусстве как способе познания жизни делали чуждыми модернистские и постмодернистские изыскания, потому что замещали драматическую правду о реальности
1 Иванова Н. Б. Проза Юрия Трифонова. - М.: Сов. писатель, 1984. - С. 3-4.
2 Там же. - С. 8.
3 Суханов В.А. Романы Ю.В. Трифонова как художественное единство - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001
С. 35.
4 Иванова Н. Б. Проза Юрия Трифонова. - М.: Сов. писатель, 1984. - С. 6.
5 Шредер Р. Роман с историей // Вопросы литературы. - 1982. - № 5. - С. 67.

не привели к признанию собственно эстетического статуса и общелитературной значимости документалистики. Как писал Я.Кумок, от писателя-романиста писатель-биограф отличается тем, что художественные средства «под рукой биографа ... приобретают сугубо подчиненный характер», а

«фантазия художника-биографа ... должна быть строго дисциплинирована»
В 70-х прошла новая волна документально-художественной прозы,

«которая уже перестала казаться явлением эпизодическим и случайным» , появились так или иначе связанные с проблемами документальной литературы литературоведческие работы, И.П. Золотусского91, Д.В. Затонского , Т.В. Балашовой, Д.С. Лихачева93, Л.Я. Гинзбург и других. Новые взлеты документалистики заставили литературоведов искать ее место в системе словесности, исследовать ее соотношение с художественной литературой.
Так, П.Палиевский приветствовал документализм, полагая, что «отличие нашего времени в истории документа... состоит, очевидно, в том, что документ получил самостоятельное эстетическое значение»94; И. Золотусский, напротив, сетовал на потерю эстетических канонов: «документ ворвался на страницы литературы, смешав, кажется, все карты художественности, учинив ей строгий досмотр и поставив ее в подчиненное положение по отношению к себе»95. Другие ученые полагали приливы и отливы интереса к документу естественной диалектикой литературного процесса: «Да, очевидно, литература так и существует, живет — пульсируя: расширение, больший захват действительности, а за этим следует уплотнение в формы, все более мускулистые и самостоятельные, пока самостоятельность формы не начинает превращаться
89 Кумок Я. Биография и биограф // Вопросы литературы - 1973. - № 10. - С. 21.
90 Федоров B.C. Проблемы документалистики и развитие жанра документально-художественной прозы середины 70-х - начала 80-х годов: автореферат дисс... канд. филол. наук. - СПб, 1991. - С. 1.
91 Золотусский И. Лучшая правда - вымысел // Литературное обозрение. - 1978. - № 2.
92 Затонский Д. Роман и документ // Вопросы литературы. - 1978. - № 12. - С. 135-162.
93 Лихачев Д. С. Литература - реальность - литература. // Лихачев Д. С. Избранные работы: В 3 т. - Т. 3. -Л.: Худож. лит., 1987. - 520 с.
94 Палиевский П. Роль документа в организации художественного целого // Проблемы художественной формы социалистического реализма. - Т. 1. - М., 1971. - С. 421.
95 Золотусский И. Лучшая правда - вымысел // Литературное обозрение. - 1978. - № 2. - С. 33.