Формирование принципов изображения героя в советской детской прозе 1920-х - 1930-х гг.

• Автор: Токарева, Татьяна Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Воронеж
• Количество страниц: 221 с.

Содержание
Введение
Глава 1. «Социальный заказ» на формирование воспитательных
стратегий в советской литературе 1930-х годов
§1. Самовоспитание героя. Н. Островский, «Как закалялась сталь»
§2. «Педагогическая поэма» А. С. Макаренко в контексте
педагогических поисков русской советской литературы 1930-х годов
§3. «Перековка» человека в «производственном» романе 1930-х годов
(А. Малышкин, «Люди из захолустья»)
Г лава 2. «Семья» и «школа» в советской детской литературе 1920-х —
1930-х гг
§1. Школа и мир детства в повести Л. Кассиля «Кондуит и Швамбрания»
§2. Становление «школьной» повести. Н. Огнев («Дневник Кости Рябцева») и Л. Кассиль («Черемыш - брат героя»)
§3. Образы детства в детской литературе 1930-х годов. А. Толстой,
В. Катаев
Г лава третья. Ведущие принципы советской детской литературы и советская литературная традиция
§ 1. «Опыт отцов» в формировании героя в творчестве А. Гайдара
§2. Сюжет испытания героя в произведениях А. Гайдара второй
половины 1930-х гг
§3. «Бороться, искать, найти и не сдаваться». Роман В. Каверина «Два
капитана»
Заключение
Список использованной литературы

Введение
В конце XX столетия русская советская литература стала предметом ожесточенных идеологических споров. Пафос разоблачения коснулся и детской литературы советского времени, несомненно, благодаря ее «воспитательному» акценту и той репутации, которая сложилась у нее в официальной советской критике. Но совместными усилиями исследователей литературы, педагогов, библиотечных работников проблемы детской литературы в последние десятилетия заняли свое место, как в литературоведении, так и в истории литературы XX века. Научные конференции и семинары (Саранск 1995; Москва 1997, 1998; Омск 1997; Екатеринбург 1999; Пермь 2008; Санкт-Петербург 1999, 2009; Петрозаводск 1994, 2007 и др.), творческие лаборатории и научно-практические центры в рамках Ассоциации детских библиотек по изучению детского читателя и его интересов (Москва, Геленджик и др.) объединяли усилия разных специалистов, связанных с изучением проблем детства, нравственного и гражданского воспитания подрастающего поколения. Отечественные исследователи принимали участие в работе международных конференций и форумов (Вена 1994, Атланта 1997). Не прекращал своей работы научно-исследовательский институт детства Российского детского фонда (Москва), проводились «Круглые столы» с обсуждением актуальных проблем детского чтения и проблем воспитания в периодической печати и пр.
Эта совместная, разнонаправленная работа дала свой главный результат. Если в начале постсоветского периода исследователи констатировали только критическое отношение к самому феномену советской детской литературы1,
1 «Детская литература советского периода оказалась сегодня одним из самых спорных объектов филологического исследования. Западная славистика упорно отказывается обсуждать эту литературу в категориях эстетических и видит в ней прежде всего продукт идеологический, направленный на формирования советских норм поведения» / Балина М. Р. У истоков детской литературы: Иллюзии и факты // В измерении детства: сб. статей по
то в дискуссии, открытой журналом «Новое литературное обозрение» в начале 2000-х, уже констатировался непреложный факт, что «в советской России существовала великая детская литература»2. В этой же дискуссии были сформулированы историко-литературные задачи ее изучения, проблемы поэтики — «исследование детской литературы как полноправной части литературного процесса в целом» и изучение ее поэтики, так как «недостаточно исследованы применительно к детской литературе такие ее аспекты, как сюжеты, конфликты, ценностные ориентации»3.
Декларация этой общей задачи конкретизируется постановкой конкретных проблем, само перечисление которых свидетельствует о том, что системное изучение детской литературы в постсоветский период начинается с определения самого предмета изучения. « В чем состоит специфика детской советской литературы? Обусловлена ли она только идеологическими требованиями, предъявляемыми к литературной продукции в СССР в целом? Каковы механизмы влияния идеологии на творчество для детей? Какова роль общего фона гуманитарного знания, включая немарксистски ориентированные социологию, философию, психологию и т. д. в возникновении данного эстетического феномена? »4.
Советское литературоведение исходило из постулата, что детская литература — явление принципиально новое в истории мировой культуры. С одной стороны, в этой самоаттестации были свойственные советскому времени завышенные декларации, подобно лозунгу первых послеоктябрьских лет «Мы миру путь укажем новый». Однако постепенно
мат. Международного научного семинара «Русская детская литература : национальное и региональное» 27-29 февраля 2008 г. - Пермь, 2008. - С. 11.
2Майофис М., Кукулин И. Семиотика детства // НЛО. - 2002. - № 58 (6). - С. 279.
3Там же.
4Убить Чарскую...» : парадоксы советской литературы для детей (1920-1930 гг.) : сб. статей / сост. и ред. М.Р.Балина, В.Ю.Вьюгин. - СПб : Алетейя, 2013. - С.5.
педагогического «Олимпа», и сомневающиеся в значимости его новаторства коллеги по цеху, и чиновники из губнадзора. Его педагогику называли командирской, диктаторской40. К тому же он явственно расходился с литературой начала 1920-х годов в подходах к изображению детства.
Как известно, складывавшееся пролетарское государство в послереволюционные годы особое внимание обратило на беспризорность, ставшую не только серьезной социальной проблемой, но и испытанием советской идеологии. Отражая жизненную реальность, литература послереволюционных лет пополнялась произведениями, героями которых становились именно беспризорные дети и подростки (Л. Сейфуллина «Правонарушители», Г. Белых и Л. Пантелеев «Республика Шкид», И. Микитенко «Утро» и др.). А. Макаренко расходился с этими авторами не в трактовке детских образов, не в искажении реальных фактов, но прежде активным учительным началом, желанием предложить конкретный выход из тех ситуаций, какие жизнь предлагала вполне реальным беспризорникам. Он, как и Н. Островский, хотел максимально сократить расстояние между литературой и жизнью. Педагог и общественный деятель, А. Макаренко обращается к художественному тексту лишь для того, чтобы найти разрешение социальной проблемы в реальной жизни41. И в этом смысле А. С. Макаренко в полной мере являлся советским писателем: он был педагогом-практиком. Создавая литературное произведение, он искал пути решения социальных проблем, а не способы их художественного отражения. Он обратился к литературному опыту для того, чтобы решить жизненные проблемы. И в этом смысле «Педагогическая поэма», в основе которой -рассказ о своем опыте «переделки» человека, представила другой вариант
40Виничук Л. С. А. С. Макаренко о воспитании сознательной дисциплины. — Киев: Изд. объед. Выща школа, 1988. - С. 75.
"Макаренко А. С. Соч. : в 7 т. - М. : Изд. А. П. Н„ 1958. - Т. 5. - С. 202.