Публицистический дискурс в прозе В.Г. Распутина 2000-х годов

• Автор: Власов, Сергей Валентинович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2014
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 191 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЙ ДИСКУРС

В.Г. РАСПУТИНА

1.1. Повествование как научная категория (о рабочих терминах данного исследования)

1.2. Публицистические интенции художественного творчества В.Г. Распутина *

1.3. Славянофильская журналистская традиция в публицистике В.Г. Распутина

1.4. Мифология обыденности в публицистике В.Г. Распутина

ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ МОНОЛОГОВ РАСПУТИНА-ПУБЛИЦИСТА

2.1. Жанровые разновидности публицистики

В.Г. Распутина
2.1.1. Эссеистическое повествование
2.1.2. Очерки
2.1.3. Выступления
2.1.4. Открытые письма
2.2. Образ автора-повествователя в публицистическом дискурсе В.Г. Распутина
2.2.1. Точка зрения
2.2.2. Фольклорная песня в системе ценностей В.Г. Распутина
ГЛАВА 3. ДИАЛОГИ РАСПУТИНА-ПУБЛИЦИСТА
3.1. Классическая традиция диалогов В .Г. Распутина
3.2. Заголовочно-финальный комплекс в диалогах В.Г. Распутина
3.3. Мы-повествователь
3.4. Диалоги В.Г. Распутина в типологическом ряду (история
и современность)
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Художественные и публицистические произведения
В.Г. Распутина
2. Цитируемые художественные произведения других
авторов
3. Научные исследования, статьи, сборники, монографии
4. Диссертации и авторефераты диссертаций
5. Справочная литература
ВВЕДЕНИЕ
Творчество В.Г. Распутина, став заметным явлением уже в 1960-е гг., в XXI в. получило поистине планетарный резонанс: произведения писателя переведены на множество языков, исследованы не только отечественными филологами, но и зарубежными, рассмотрены в аспекте рецепции другими культурами1.
Еще в 1978 г. исследователь В.Н. Шапошников констатировал, что в литературный обиход прочно вошли понятия: «проза Распутина»,
«художественный мир Распутина», «манера Распутина» [178: 3].
За почти полувековую писательскую деятельность «манера Распутина» выросла в индивидуальный стиль, узнаваемый даже в тех случаях, когда под текстом стоит подпись нескольких десятков авторов (имеются в виду открытые письма).
В.Г. Распутин при жизни, что в литературе случается не часто, стал классиком. Одни исследователи утверждают, что анализировать современного писателя сложно: «Современники часто не понимают своих писателей или не осознают их истинного места в литературе...» [133: 5], другие, напротив, пишут, что изучать «современного писателя в определенном смысле легче, чем литератора прежних лет» [147: 5]. Но те и другие задаются вопросом о феномене Распутина'. «...Как и почему имя писателя, до поры малоизвестного, становится символом народной совести и сознания?» [159: 3], практически все, пишущие о В.Г. Распутине, называют его писательский труд подвижническим, самого писателя -«мистическим» («Жизнь для Распутина по сей день сохраняет некоторую таинственность, неопознанность; что-то в ней не поддается твердым логическим объяснениям» [75: 251]), «таинником»2, его мир - «светоносным» [87: 36], относят его к тем несомненным именам, без которых нынешнюю литературу представить «уже не можем ни мы, ни потомки» [133: 5]; «Самые первые публикации позволили ему встать в строй равным среди равных, и “старшие”
1 Переведены на болгарский, шведский, датский, норвежский, румынский, французский, английский, немецкий, узбекский, чешский и т.д.; научные исследования: Polowy Teresa. The novellas of Valentin Rasputin. - New York, 1989; а также: [212]; [222]; [228]; [203]; [197] и др. (См. перечень зарубежных работ здесь: [229: 155-159].)
2 «...“Таинник”, то есть причастник некоей тайны, ее ведатель, посвященный. Распутин - таинник этого особого чувства родины» [147: 170].
приняли его в этом строю с удовольствием и без оговорок» [103: 14]; он «сохраняет в чистоте и святости свою душу» [142: 251].
Если и встречаются критические замечания, то в работах относительно давних, 1970-1980-х гг., они относятся к ранним произведениям В.Г. Распутина, написанным в пору его журналистской деятельности. Так, В.Н. Шапошников пишет о декларативных ходах, отсутствии стиля и индивидуального слога, экзотизме и декоративности, словесных излишествах“ [178: 9-10], H.H. Котенко -об «упрощенности», «построенное», «придуманности коллизий», «мелодраматизме» и «наивном философствовании» - словом, неопытности [103: 19].
Однако по выходе повести Распутина «Деньги для Марии» (1967), по словам Шапошникова, приходит творческая зрелость - все авторы очерков о жизни и творчестве В.Г. Распутина отмечают этот «эволюционно-революционный» рубеж.
H.H. Котенко высказал мысль по этому поводу: для Распутина, вероятно, органичны вещи крупные, то есть не рассказы, а повести, они ему «более близки и посильны» [103: 20].
С 1980-х годов - новый виток в творческой эволюции: обращение к публицистике. «В этом есть свои закономерности; тяга к немедленному вмешательству в жизнь, в ее духовные процессы» [159: 156]. И.А. Панкеев называет В.Г. Распутина «вынужденным публицистом», но «вынужденность эта -не вымученность, а невозможность молчать, мириться, оставаться спокойным в то время, когда глаза видят, уши слышат, душа болит. ...В нем живет это желание помочь и эта вера в возможность хоть что-то изменить к лучшему своим словом» [133: 133-134].
Литературное имя В.Г. Распутин приобрел как писатель-«деревенщик». Однако потенциальные возможности деревенской прозы, возможно, себя исчерпали. Д. Самойлов записывает в дневнике 1975 г., что молодым нравятся
«деревенщики», скорее потому, что они асоциальны. «Она [“деревенская проза”] вычленяет проблему, отрывает ее из общего социального контекста и рассматривает в ином контексте: моральном, в лучшем случае - национальном.

счастливой земле вечно счастливые люди. Аллах послал им в виде испытания своего белого верблюда, за которым они должны были ухаживать. Но жизнь была вокруг почти райской, и люди стали забывать нести свою службу - ухаживать за верблюдом. И Аллах решил за то наказать людей: наслал на них идущих из ледяной страны волков. «Волки эти были все белые, и шли они рядами, и, казалось, конца не будет этим рядам, так их было много. Дорога перед ними была зеленая, сзади же красная. Красная потому, что вся земля покрывалась кровью. И цепенели от ужаса все люди. <...> Ринулись волки на белого верблюда, принялись жечь его своими раскаленными языками, рвать стальными зубами, и полилась святая кровь на землю... <...> Так настало волчье царство!» [31: 203-204]. Досказать до конца притчу дервишу не дали - блюстители порядка, русские казаки, арестовали его как подстрекателя против русских войск. (К дервишам у царских властей было вообще подозрительное отношение.) Не только в этом, в ряде других очерков Каразина местные жители метафорически ассоциируют русских пришельцев с волками.
Не думаем, что Распутин вникал в эту нишу русской историю и отразившей ее литературы (если судить по его творчеству, таких намеков нет). Метафора в отношении незваных пришельцев как бы «повисла» в истории культуры, иными словами, содержится в ее метатексте.
Волк - наиболее мифологизированное животное. «Определяющим в символике волка является “чужой”. Волк соотносится с “чужими”, прежде всего с мертвыми, предками, “ходячими” покойниками и др. <...> Волк противостоит человеку и как нечистая сила: его отгоняют крестом, он боится колокольного звона, ему нельзя давать ничего священного. Он может осмысляться и как инородец: например, стаю волков называют “ордой”... <...> Волку присущи функции посредника между “этим” и “тем” светом, между людьми и нечистой силой, между людьми и силами иного мира» [73: 103].
У народов Сибири издревле существовали запреты и поверья о волках, представляющие некие «договоры» животных и людей - наследие тотемизма. Так, когда «волчица изберет себе место недалеко от пастбища, то сагайцы не