Художественная картина мира в мемуарных произведениях В.П. Катаева

• Автор: Кораблина, Юлия Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Сургут
• Количество страниц: 177 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

1. ФОРМЫ АВТОРСКОГО ПРИСУТСТВИЯ В РАННИХ

МОВИСТСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ В.КАТАЕВА

1.1. ОТ БЕЗЛИЧНОГО ПОВЕСТВОВАНИЯ К АВТОРСКОМУ «Я»

1.2. ОРГАНИЗАЦИЯ ПОВЕСТВОВАНИЯ ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА

1.3. ВЫВОДЫ

2. ГЕРОЙ И ПРОТОТИП В ПОВЕСТИ «ТРАВА ЗАБВЕНЬЯ»

2.1. ПОРТРЕТНОЕ ОПИСАНИЕ

(ДИНАМИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА, РОЛЬ ДЕТАЛИ)

2.2. АВТОР И ЕГО ГЕРОИ
(ПРОБЛЕМА ТВОРЧЕСКИХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ)
2.3 ВЫВОДЫ
3. ИНДИВИДУАЛЬНО-АВТОРСКАЯ КАРТИНА МИРА
В РОМАНЕ «АЛМАЗНЫЙ МОЙ ВЕНЕЦ»
3.1. ОБРАЗ АВТОРА
3.2. ПРИЁМЫ СОЗДАНИЯ ОБРАЗОВ СОВРЕМЕННИКОВ (СЛОВЕСНЫЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ, АВТОРСКИЙ ДОМЫСЕЛ).
РЕАЛЬНОЕ ЛИЦО КАК ПРОТОТИП
3.3. ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ
3.4. «МОВИЗМ» КАК СПОСОБ ВИДЕНИЯ И ОТРАЖЕНИЯ
КАРТИНЫ МИРА
3.5. ВЫВОДЫ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
В самом начале нового столетия уже можно установить, сколько неповторимых почерков оставила русская проза XX века. Немного, гораздо меньше, чем прославленных писательских имён. За долгие годы своей работы в литературе Валентин Петрович Катаев обращался к поэзии, прозе, драматургии, писал книги для взрослых и детей, и все они укладывались в традиционные рамки. Начиная с 1965 года, писатель выпускает в свет одно за другим произведения настолько не в духе прежнего его творчества, необычные по содержанию и форме, что они даже получили в критике своё особое, хотя и несколько неопределенное название - «новая проза» [17] В.Катаева. Оригинальностью поражает проза этого периода, как очень точно назвал её лингвист М.Панов: «проза неожиданной метафоры», «проза озарения» [Цит. по: 182, с. 161].
В относительно завершённом культурном пространстве — литературе XX века - место В.Катаева определялось так: «формалист» [174], ставший «классиком социалистического реализма» [153], переросший в «соцмодерниста» [182], а потом застывший где-то на границе между модернизмом и постмодернизмом. Эта картина, созданная общими усилиями критиков и литературоведов, представляет образ писателя, готового к усвоению принципов любых господствующих течений, и не учитывает качество достигнутого им художественного результата.
Вместе с тем в юбилейной статье, посвящённой столетию писателя [182], выражена уверенность в том, что в истории своего столетия, как бы она впоследствии ни перекраивалась, проза В.Катаева останется. «Впереди у всех писателей нашего века - ответственный контрольный пункт, рубеж веков и двух тысячелетий, - пишут авторы статьи. - Отбор будет, как никогда жёстким: вялость, вторичность, идеологический схематизм (даже «правильный», «наш»), ханжеское морализирование (даже искреннее), развлекательные спекуляции (даже умелые) - всё это останется лежать мёртвым или умирающим грузом. Проза Катаева к такой проверке готова, поскольку у грядущих контролёров она

не может не вызвать зависть — одно из самых неподдельных чувств» [182, с. 165].
Как поэт и писатель В.Катасв начинает активную деятельность в 1910-е годы, когда взаимопроникновение реалистического и модернистского способа письма было реальностью текущей литературы. Перед молодым автором не стояла проблема, что выбирать: реализм или модернизм, он формировался в ситуации уже состоявшегося взаимопроникновения реализма и модернизма.
Будучи по складу своего мышления реалистом, то есть человеком, признающим зависимость своего сознания от внешнего мира, он с юности (1913 - 1918 гг.) оказался в ситуации окружённости модернистской поэтикой. Рядом с ним — поэты-модернисты, но он упорно выбирал себе в учителя А.Фёдорова и И.Бунина и пытался взять от них главное: «отображать» реальность, «называть» вещи, «схватывать» мгновения, «улавливать» переходы состояния физического мира. Сказались привитые с детства вкусы: «Я родился в семье учителя, филолога, историка, у которого был очень хороший традиционный русский вкус. И я привык к старой прозе» [116, с. 18]. Но это «отображение» велось с помощью приёмов, позаимствованных из разных поэтик: реализма и
модернизма. Для поэтов и писателей поколения В.Катаева проблема субъективности создаваемых ими образов снималась: непреодолимое
препятствие между видимым и его отражением в сознании неизменно разрешалось в пользу отражения в сознании.
Новый тип культуры, который возник на исходе XIX — начале XX веков и получил название модернистского, рождён глубочайшим разочарованием и сомнением в реальности и достижимости мировой гармонии. Это мироощущение было наиболее отчётливо оформлено в философской мысли
А.Шопенгауэром и Ф.Ницше. На перекрёстке веков стало очевидно, что не поддающаяся гармонизации объективная реальность оставляет один выход -бежать в мир своей души. Классический модернизм первой трети XX века основывался на стремлении непосредственно в процессе творчества претворить человеческие переживания в художественные образы. Происходил переворот в сознании, выяснилось, что объективное зависит от субъективного видения

Социальный и психологический контрасты «Невского проспекта» перекликаются с перепадами и восприятием мира у Пискарёва. И всё это обостряет ощущение трагического противоречия между действительностью и представлениями о том, какой она может и должна быть. Реальный мир для Пискарёва страшен, и Н.Гоголь говорит о том, что он «спал наяву, а бодрствовал во сне» [Цит. по: 167, с. 154]. Художественный приём Н.Гоголя -изобразить своего героя в состоянии сна - был связан с разочарованием самого писателя в романтическом восприятии жизни. Для его героя состояние сна связано с высокой романтической мечтой, это олицетворение романтического идеала, веры в красоту человеческих отношений.
На иаш взгляд, сны героя повести В.Катаева «Святой колодец» достоверны и художественно оправданы не менее, чем у его предшественников - Ф. Достоевского и Н.Гоголя. Если Н.Гоголь использовал сои как художественный приём, передающий состояние души самого художника через героя повести, Ф.Достоевский — как принцип раскрытия характера Раскольникова, то В.Катаев, продолжая литературную традицию, раскрывает перед нами своего рода конструкцию человеческого сновидения. В снах героя повести более всего обнаруживается работа подсознания. В них всплывает зачастую то, что сильно в его натуре, но что может быть подавлено разумом или не проявлено им вообще, то, что дано человеку скорее в ощущениях, а не в его сознании. Условия возникновения сновидений, отношение сновидений к душевной жизни героя повести, нередко чуждые бодрствующему сознанию странности содержания спа, несовпадение между образами сна и связанными с ним аффектами, быстрая смена картин в сновидении и способ их смещения -все эти и множество других проблем сна рассматриваются в повести «Святой колодец».
Сновидение завораживает своей открытой субъективностью, личностным преломлением того или иного события, самим способом деформации действительности. Именно это обстоятельство привело писателя к использованию им художественного приёма сна, состояния под наркозом.