Доминанты эстетического самоопределения и принципы художественного миромоделирования в поэзии Леонида Губанова

• Автор: Рухлов, Александр Владимирович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2014
• Место защиты: Курган
• Количество страниц: 205 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Оглавление
Введение
Глава 1. Доминанты эстетического самоопределения лирического героя
Леонида Губанова
1Л. Формирование автобиографического мифа в контексте русской культурной традиции
1.2. Система текстовой самономинации
1.3. Концептуальные оппозиции в системе авторского самоопределения
1.4. Диалог с русской историей как доминанта эстетического
самоопределения
Глава 2. Принципы художественного миромоделирования
2.1. Мотив раздвоенного бытия
2.2. Цикличность времени как принцип эволюции хронотопа
2.3. Структурные характеристики пространства
2.4. Метафоризация как способ формирования художественного мира
2.5. Особенности национального мира в лирике Леонида Губанова
Заключение
Список литературы

ВВЕДЕНИЕ
Сложность характеристики русской поэзии второй половины XX века, несмотря на довольно многочисленные исследования, по-прежнему определяется отсутствием полной картины того, что было создано. Дело в том, что многие самобытные поэтические явления всё ещё не получили должного осмысления в литературоведческой науке. К числу таких явлений принадлежит творчество Леонида Губанова.
Леонид Георгиевич Губанов (1946-1983) - представитель поэзии московского андеграунда 60-80-х годов XX века. Его сравнивают с Сергеем Есениным («Это имя приходит на ум сразу же, как только откроешь книгу Губанова» [148, с. 201]), ранним Владимиром Маяковским («тут же рядом — явные отголоски кубофутуризма образца раннего Владимира Маяковского» [109, с. 284]), называют «российским Рембо» [35, с. 5], и всё это «в равной степени верно и в равной степени далеко от музы Губанова» [91, с. 7]. Лирика Губанова отличается яркой самобытностью, вписываясь при этом в общий контекст русской культуры и литературной традиции. Творчество поэта представляет собой единый текст с выраженной авторской позицией и чёткими эстетическими установками. Несмотря на самобытность, творчество и личность Леонида Губанова до сих пор остаются малоизученными. Исследования в основном ограничиваются материалами литературно-критического и мемуарного характера (о Губанове писали Л. Аннинский [19], В. Бондаренко [33], Л. Быков [36], Ю. Кублановский [107], В. Курицын [110], М. Шейнкер [191] и др.). Собственно литературоведческий материал крайне мал и затрагивает ограниченный круг аспектов губановского творчества. Примерами могут служить единственная на сегодняшний день диссертационная работа A.A. Журбина «Интертекстуальность творчества Леонида Губанова» [76], а также монография «Отраженья зеркальных осколков (заметки о жизнетворчестве Леонида Губанова)» [78], написанная тем же A.A. Журбиным на основе указанного диссертационного исследования.

Между тем потенциальный научно-исследовательский масштаб творчества этого автора велик. «Без фигуры Губанова немыслим СМОГ и андеграунд в целом» [76, с. 18], неполноценна без этого имени картина русской поэзии и литературы второй половины XX века. Художественно-эстетическая значимость противоречивой фигуры поэта определяет необходимость установления его роли в контексте русской литературы XX века, а также связи Губанова с русской литературной и культурной традицией. Возрастающий интерес к творчеству поэта и относительно полное издание в последние годы его обширного поэтического наследия породили необходимость в подробном Литературоведческом комментарии лирики Л.Г. Губанова и интеграции этого имени в парадигму русской поэзии. Именно этим определяется актуальность темы диссертационного исследования.
Цель работы — исследовать основные составляющие оригинального художественного мира Леонида Губанова через выявление определяющих критериев и задач самоидентификации лирического героя в контексте основополагающих принципов художественного миромоделирования.
Для достижения поставленной цели в диссертационной работе предполагается решение ряда задач:
• дать общий анализ художественного сознания поэта, выявить факторы его формирования;
• выделить и проанализировать доминирующие формы и координаты самоидентификации лирического героя Леонида Губанова;
• исследовать специфику проекции сознания Губанова на структуру его творчества, в том числе на пространственно-временную организацию текстов поэта;
• выявить особенности образной системы лирики Леонида Губанова в контексте общей концепции миромоделирования;
• изучить специфику функционирования художественного сознания поэта и моделирования художественного мира в рамках русского национального образа мира.

собой статус гения через самоидентификационную координату творчества: «... Берёзки милые, не раб я, / я царь, я царь, я царь, я - царь» [4, с. 370], «...на корабле клеймо «Поэт», / на океане штамп «Великий»» [4, с. 272]. Подчёркивая свою гениальность, Губанов признаёт за собой право возвыситься над общепринятыми ценностями, встать выше общества, при этом не всегда противопоставляя ему себя, но предъявляя претензии на духовное лидерство: «Я - патриарх...» [4, с. 106], «Я - корона... я - звезда...» [4, с. 19], «Освещаю, да не падаю, / Украшаю, да не думаю, / Всеми правдами-неправдами / Я -звезда с вишнёвой дудкою [4, с. 56]. Однако общество чаще всего не хочет верить в гениальность поэта-маргинала и отказывается принимать его в качестве духовного лидера: «Только ли гений, скорее глашатай... / ...Очень мне жалко, не я ваш вожатый...» [4, с. 120].
4) «Мы»-номичация, посредством которой поэт провозглашает себя частью поколения, вводит себя в исторический и общекультурный контекст, самопровозглашаясь одновременно как носитель русской культурнопоэтической традиции и как один из представителей своего поколения: «Мы -бояре, мы сгорели» [4, с. 93], «Мы - дети игральной кости / С ресницами вещего персика» [4, с. 97], «Мы, словно вишни, пойдём, / Лакомить вас не Устанем...», «О, Муза! Полевые мы цветы, / кто пьёт нас, тому сладко, сладко, сладко...» [4, с. 100], «Мы - дети без надежд, / о, Господи, на зов / калитки нам нарежь / и подари засов. /...Мы - те ещё грибы, / которых не собрать» [4, с. 320-321]. Номинация «мы» связана с мировоззренческой традицией «шестидестяников» и содержит подчёркнутую установку на причисление себя к определённой группе людей, объединённых общностью нравственных, эстетических и онтологических ориентиров. Данная разновидность самономинации отражает размышления Губанова над сложностью взаимоотношений поэтов со страной, читателем, властью, что вполне Объяснимо не только в ракурсе биографического контекста (вспомним о судьбе СМОГ а и смогистов), но и в свете парадигмы биографического мифа о поэтах-мучениках, искусственно отчуждённых от общества.