Идиома как проблема философии языка

• Автор: Гусева, Анна Андреевна
• Шифр специальности: 09.00.08
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 162 с.

Содержание
Введение

Глава 1. Идиома в развитии философско-богословской мысли:

история вопроса

Идиома как термин и термин как идиома:

рефлексия и взаимообращение в языке науки

Эйдос, идея и форма идиомы

Поиски «своего»: завершение вещи

Соттишсайо 1сНотаШт и момент идиомы в Средние века

Двуречие идиомы

Сообщение свойств Иоганна Георга Гаманна:
философско-теологическая идиома
Глава 2. Генезис идиомы и проблема внутренней формы
История термина до Гумбольдта:
внутренняя форма как эстетическое
«Внутренняя форма языка» В. фон Гумбольдта
Внутренняя форма после Гумбольдта:
развилка гумбольдтианства
Г уссерлианские линии
Внутренняя форма: поворот от эстетики к этике
Глава 3. Идиома как «своё».
Проблема национальной идиомы в связи с языком
философии
К родному языку. Й.Л. Вайсгербер о единственной возможности языка науки
Идиома в текстах Ж. Дерриды
Заключение
Библиография
Введение
Актуальность исследования. Корни науки и философии уходят в античность и Средние века - именно там берут истоки многие, казалось бы, хорошо знакомые философские термины и проблемы. «Идиома», которую, применительно к языку1, обычно считают неотъемлемой частью национального своеобразия и средством языковой выразительности, граничащим с фольклорным началом, с одной стороны, и с т.н. крылатыми словами, с другой, чаще всего является объектом исследования филологической науки. Однако в идиоме всегда виден разрыв, конфликт — или, наоборот, взаимодействие, - видимого и невидимого, зримого, плотского и того, что, будучи выражено словами обыденного языка, на самом деле представляет собой иное', это уже входит в сферу интересов философии языка и представляет собой предмет философского рассуждения.
Двойственность идиомы становится особенно заметной на фоне философии слова Средних веков. Соединение двух различных природ рассматривалось, начиная с Августина и Боэция, в контексте философии, богословия, логики, а точнее, онтологики.
Смена научной парадигмы имела следствием потерю интереса к слову в контексте гносеологии. Метафора («перенесение»), троп («поворот»), лежащий в основании идиомы, перешел в раздел художественных выразительных средств и стал предметом изучения литературоведения. Идиома была включена в раздел фразеологии и получила возможность исследования как одна из единиц малых фольклорных форм.
1 Приведем примеры идиом в лексике русского языка (нейтральный стиль) - адамово яблоко, английская булавка, баня по-черному, бедные родственники, без году неделя, бить баклуши, вот где собака зарыта, козел отпущения, лезть на стену, ничтоже сумняшеся, отметить в скобках, плевать в потолок, погибоша яко обры и др. Это лексические идиомы, относящиеся к обыденной речи. В языке философии Dasein, Ding an sich (более известен перевод этого термина на русский язык как «вещь в себе», который тоже принадлежит обыденному языку в отличие от «вещи самой по себе», которая является идиомой-термином), res cogitans и res extensa, homo ludens и пр. также относятся к области идиоматики. Об идиоме как термине см. статью: Гусева A.A. Философская рефлексия идиомы: внутренняя форма и внутренняя грамматика // Vox. Философский журнал. 2011. № 10. Июнь.
В XX в. появляется, во многом вызванный «лингвистическим поворотом», интерес к грамматике - она вводится в философский контекст и представляет собой полноправную единицу философского анализа2. Ж. Деррида, П. Рикёр, В. Декомб показывают тесную связь грамматики с человеком и мышлением3, представлением мира, рассматривая идиому как полноправный философский термин. В трудах М.М. Бахтина, В.В. Библера,
О. Розенштока-Хюсси снова возникают проблемы речи и метафоры, понимания; Розеншток-Хюсси пишет о социальной грамматике4, В.В. Бибихин пишет о грамматике языка науки3. Теперь, с возвращением философии языка и интереса к проблемам слова и речи со стороны философии, необходимо пересмотреть взгляд на идиому как предмет лингвистики и вернуть ее в философский контекст6.
Началом исследования идиомы, вырастающей из платоновских эйдосов и идей, следует, по всей видимости, считать философско-богословский вопрос соттишсаПо 1сНотаШт (общение свойств, составляющих природу Второго Лица), затрагивающий антропологические и онтогносеологические аспекты. Именно взаимопроникновение различных природ - тот признак идиомы, который проходит через всю историю и употребление термина, от
" См.: Огурцов А.П. Философия науки: двадцатый век: Концепции и проблемы. В 3 частях. Часть первая: Философия науки: исследовательские программы. СПб.: М1ръ, 2011. С. 57-61. См. также статью «Лингвистический поворот» (Эпистемология и философия науки. Энциклопедия. М.: Канон+, 2009. С. 421. Автор статьи Г.Б. Гутнер).
° См., напр.: Декомб В. Дополнение к субъекту. Исследование феномена действия от собственного лица. М.: Новое литературное обозрение, 2011; Лакофф Дж, Джонсон М Метафоры, которыми мы живем. М.: ЛКИ, 2008.
4 См.: Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность. М.: Лабиринт, 2008. (Глава «Грамматика как общественная наука». С. 13-151); он же. Бог заставляет нас говорить. М.: Канон+ ОИ «Реабилитация», 1998. (Глава «Коперниковский переворот в грамматике». С. 54-119.)
5 См.: Бибихин В В Язык философии. СПб.: Наука, 2007. Глава «Смысл слова» и др.; он же. Витгенштейн: Смена аспекта. М.: Институт теологии, философии и истории Св. Фомы, 2005. См. также: Иванеско В Л Генезис онтологической функции языка науки. Дис. ... кандидата филос. наук. Ростов-на-Дону, 2007.
6 Домннков СД Докса уэ. Догма' горизонты значений в форматах языковых клише // Проблемы философии культуры. М.: ИФ РАН, 2012. С. 81-101.

необходимо воспользоваться подобием. «Металл железа может воспринимать и холод и жар. Итак, допустим, что какое-то количество железа всегда лежит в огне и, всеми своими порами и всеми своими жилами воспринимая огонь, все сделалось огнем. Если огонь никогда не отделяется от этого железа, и оно не отделяется от огня, то неужели мы скажем, что этот кусок железа, — который по природе, конечно, есть железо, — находясь в огне и постоянно пылая, может когда-нибудь принять холод? Напротив, мы говорим, — и это вернее, — что скорее весь (этот кусок железа) сделался огнем, потому что в нем не усматривается ничего иного, кроме огня, как это мы часто наблюдаем (своими) глазами в печах, — и если кто попробует тронуть или пощупать (его), то почувствует силу огня, а не железа. Таким же образом и та душа, как железо — в огне, всегда находится в Слове, всегда в Премудрости, всегда в Боге, и поэтому все, что она делает, что чувствует, что мыслит, есть Бог. Вот почему эта душа не может быть названа совратимою и изменчивою: она получила неизменяемость вследствие непрерывного и пламенного единения со Словом Божиим. Конечно, и на всех святых, нужно думать, нисходит некоторая теплота Слова Божия: но в этой душе субстанциально почил самый божественный огонь, от которого исходит некоторая теплота на прочих»71. Развернутое описание-метафора разворачивает суть соотнесения несопоставимого. Представление о взаимном влиянии природ здесь одностороннее - Божество влияет на человечество. Сказанное в терминах естествознания - одно и то же вещество, металл, показан в двух свойствах, что иллюстрирует возможность сосуществования и проникания этих свойств, но не смешение их - выражает суть познания Божества.
Этот пример в позднейшей святоотеческой литературе становится классическим72: образ раскаленного железа, где человеческое естество
71 Там же. С. 133.11,6.6.
72 «Бог во плоти - как огонь в железе - не переходит, но сообщается (ои цстсфатисю^, аААа цвтабопкак;), ибо не переходит огонь к железу, но, оставаясь на своем месте, сообщает ему свою силу, не уменьшаясь