Существование и деятельность в определении ценностного отношения

• Автор: Поросенков, Сергей Владимирович
• Шифр специальности: 09.00.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Пермь
• Количество страниц: 470 с.

Введение
Актуальность темы. Существовать или действовать? Легко заменить разделительный союз «или» на соединительный союз «и», чтобы получить утвердительный ответ для вопрошающего с позиции субъекта любого уровня от индивида до человечества: существовать и действовать. Без того, чтобы действовать, человек и человечество не могут существовать, а действовать может лишь существующий субъект. Тем не менее, начало XXI века содержит в себе подтекст «или» в обозначенном выше вопросе. Этот подтекст обусловлен тем, что система деятельности всё более приобретает качество быть не только способом человеческого существования, но и обособляющимся и саморазвивающимся источником деградации человеческого существования, разрушения культуры и природы.
Выбор темы и её актуальность обусловлены двумя источниками, которые можно описать как источники эмпирические, как предфилософские условия самой жизни. Первый источник - это исследования Римского клуба, которые фактически открыли познанию систему глобальной деятельности человечества как объективно существующий процесс. В этом открытии было обнаружено противоречие между возможностью продолжения глобальной деятельности и возможностью продолжения существования человечества. Это противоречие проецируется в противоречия различных социальных субъектов, включая противоречия существования и деятельности индивида. Этот источник выбора те-
мы исследования может быть назван и помыслен как чуждый философскому исследованию. Чуждый в том плане, что учёные, политики, инженеры, религиозные деятели и вообще все и каждый на своём месте осознают наличие глобальных проблем и что-то предпринимают для их решения. Но в том-то и состоит гениальность прозрения А.Печчеи, основавшего Римский клуб, что противоречие человеческого существования и деятельности глобально и невозможно найти какую-то частную позицию, частную деятельность, которые бы определили способ разрешения глобальных противоречий сообразно масштабу этих противоречий. Это уже не хитрость мирового разума в истории относительно конкретных субъектов, как можно было бы в гегелевском духе представить ситуацию. «Ни одна группа людей, как бы она ни была могущественна, ни одно философское течение, как бы оно ни было верно, не в состоянии исправить сложившееся в мире положение без помощи других групп, без поддержки представителей других философских направлений»1. Глобальность противоречий, описанная эмпирически, просит исследовать её метафизически.
Другой внефилософский источник исследуемой темы, определяющий специфику бытия философствущих в России - это уничтожение десятков миллионов людей на протяжении исторического времени 1918 - 1953 годов. Универсальное философское осмысление происшедшего не может зависеть от политических, социологических, экономических, психологических объяснений происшедшего, так как сами эти объяснения, включая и их диаметральные про-

1 Печчеи А. Человеческие качества. М., 1980. С. 109.

тивоположности, зависят от объясняемого феномена. Катастрофический характер социально-преобразующей деятельности в названный исторический период адекватно может быть понят из философского сопоставления развития системы деятельности и онтологических изменений человеческого существования.
Тревожность проблем глобальной общечеловеческой деятельности, открытых исследованиями Римского клуба и тревожность осознания недавнего исторического прошлого российского общества соприкасаются в аспекте наличия в системе преобразовательной деятельности растущих тенденций многообразного разрушения и угроз человеческому существованию.
Из сказанного ясно, что такие источники выбора темы содержат все интенции к определённому истолкованию соотношения существования и деятельности в определении ценностного отношения. Это интенции не пустой эмпирической констатации или переживания психологических состояний тревоги и ужаса. Философское понимание бытия удерживает онтологически характеризуемые тревогу и ужас как компоненты человеческого существования, но, вместе с тем, не исключает присутствие оптимизма и надежд, адресуемых научному, техническому, технологическому и информационному прогрессу.
Указав на два эмпирических или предметафизических источника выбора темы соотношения деятельности и существования в определении ценностного отношения, можно констатировать и актуальность этой темы в широком социально-культурном плане. Связь глобального, национального, межкультурного поиска новых ценностей и поиска ценностей российского общества переклика-

учителями европейской философии, и без бытийного мышления невозможно представить начало философии как особого явления культуры.
Следует заметить, что в настоящее время философствованием всё больше считается систематизация знаний о философии, исторически сложившихся тенденциях философии, но не система высказываний о бытии человека, претендующего быть философом. Но и высказанное находит не столько обсуждение самой идеи, а того, из чего эта идея могла возникнуть: марксисты выявят социальную обусловленность философствования, психоаналитики вскроют механизмы бессознательного, сыгравшие свою роль в формировании идеи, позитивистски ориентированные авторы покажут логическую несостоятельность или проблематичность идеи, деконструкторы, если они, конечно, снизойдут до персональной оценки философствования, дадут анализ комплексной обусловленности текста, выражающего идею, но в первую очередь установят роль языковых структур, породивших очередную наивную онтологию, гуманистическую или антропологическую иллюзию. Вот только сама идея, будучи так препарирована, теряет своё конструктивное содержание. Такова судьба некоторых идей М.Хайдеггера. Это касается и идей аналитики конечного бытия, представляющих символический ориентир для современного философствования.
Идеи М.Хайдеггера оказали влияние на все способы обсуждения, оценки и логического анатомирования философских текстов. Вместе с тем, идея и способ философствования, обозначаемый понятием «бытийное мышление», содержат потенциал сохранения философствования как дела личного разума. В