Средний класс как модель социальной идентификации в постсоветской России

• Автор: Степанова, Ольга Кирилловна
• Шифр специальности: 22.00.04
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 171 c. : ил

Содержание:
Введение

Глава 1: Теоретические основы изучения макрогрупповых идентификаций.

Генезис концепций “среднего класса”

Параграф 1. Методологические проблемы концептуальной атрибуции

идентификационных моделей

Параграф 2. Возникновение теоретических представлений о “среднем классе”

Глава 2: Современные концептуальные модели “среднего класса”

Параграф 1. “Средний класс” в западных теориях индустриального

и постиндустриального обществ

Параграф 2. Проблемы изучения “среднего класса” в России
Глава 3: “Средний класс” в идентификации российского массового сознания
(по материалам опросов студенчества г.Москвы, 1995-1999гг.)
Параграф 1. Анализ групп идентификационного выбора. От категоризации - к протомодели “среднего класса”
Параграф 2. Формирование идентификационных моделей “среднего класса”
Заключение
Список литературы
Приложения

ВВЕДЕНИЕ
Переход от развитого индустриализма к постиндустриализму, в рамках которого наука, информационные технологии составили основу нового типа существования, начался в ряде стран в середине XX века. С успешной модернизацией изменилась и приобрела более устойчивый вид их социоструктура: ее традиционные обеспеченные средние слои существенно пополнились представителями динамично растущего в создавшихся условиях слоя специалистов-профессионалов. Их социально-классовая идентификация проходила в рамках институционализированной модели “среднего класса”, который стал частью не только ряда теорий постиндустриального общества, но и ориентиром в политической практике правительств многих стран.
До начала 60-х годов Советский Союз также находился на магистральном пути технико-экономической модернизации, правда, в границах иного строя и иной социокультурной традиции. Макросоциальная идентичность специа-листов-профессионалов здесь определялась как “интеллигенция” - прослойка между рабочим классом и крестьянством”. Однако терминологические различия не снимали возможности критического сравнения ее социально-экономического положения с позициями сходных по роду занятий групп в странах опережающего технологического развития. Достаточно закономерно, что именно эта часть российского социума на рубеже 80-90-х наиболее активно поддержала неолиберальную оппозицию с ее обещанием продвинуть страну с помощью радикальных рыночных реформ в разряд экономически развитых государств, создать в их ходе массовый “средний класс”, сходный по уровню жизни с зарубежными аналогами.
Слом социалистического строя в России резко изменил структуру общества, что девальвировало значительную часть прежних социально-групповых идентичностей, в том числе - социально-классовых. Последние за время либеральных реформ подверглись мощному воздействию как экономических, так и идеологических факторов. Либерализация экономики и полномасштабное узаконение прав частной собственности модифицировали распределение доходов среди населения, увеличив его имущественное расслоение,а полная политическая переориентация государственной власти привела к смене идеологической интерпретации социальной действительности, ретранслируемой СМИ. В частности, массовому сознанию взамен ранее единственно легитимной схемы классовой структуры в марксистско-ленинском понимании была предложена

альтернативная версия о формировании в условиях перехода к рыночной экономике многочисленного состоятельного “среднего класса”. Данное понятие широко использовалось не только в массовой коммуникации интеллектуальным активом либерализма, но и включалось в официальные государственные документы.
При этом смысл термина не получил достаточно ясной трактовки и теоретического объяснения: “средний класс” оказался ассоциирован лишь с определенными социальными слоями западного общества, свойственными им стандартами потребления и системой ценностей. Благополучие этих слоев объяснялось в значительной степени эффективностью свободного рынка. Вопрос о реальных основаниях ожидать в конкретных российских условиях при радикальной либерализации экономики тех же социоструктурных перемен, что происходили в странах опережающего технологического развития эволюционно ( и, тем не менее, что нередко выпускается из виду - весьма болезненно, в острой борьбе за экономические и политические права), остался без должного внимания.
Представление о “среднем классе” внедрялось в массовое сознание российского общества в широком контексте агрессивной социокультурной “вестернизации”, в соответствии с приемами создания социальной мифологии -как неотрефлексированный, привлекательный образ. Относительная иллюзорность последнего отнюдь не снимает необходимости рассматривать “средний класс” в качестве возможного варианта реальных макроуровневых идентификаций современного российского социума.
Теоретически и экспериментально доказано, что в ходе социализации социальная идентичность личности оформляется через “категоризацию”, то есть процесс отнесения себя к определенным социальным группам. 1 При этом формирование линии поведения, жизненных стратегий происходит под воздействием ориентаций на нормы и ценности как реальных, так и виртуальных групп (“воображаемых”, мысленно “сконструированных” по каким-либо признакам). Фактически именно к последнему виду идентификационных моделей относятся социальные классы
На данных особенностях массового сознания во многом основаны соци-
1. Андреева Г.М. Социальная психология. М., Аспект-Пресс, 1999. С.363-364.
2. Шибутани Т. Социальная психология. Ростов-на-Дону, Феникс, 1998. С. 218-220.

существованию, задействованными оказываются как раз эти анахроничные системы.
Все это свидетельствует о высокой устойчивости когда-либо возникших типов стратификации. Тем более, на наш взгляд, это утверждение справедливо относительно стратификационной морфоструктуры - слоевой триады, зафиксированной еще в государствах древности. При всей ее кажущейся архаичности она сохраняется сама и не утрачивает присущей ей функциональной роли на протяжении многих веков. Как мы постараемся показать далее, изменения носят достаточно внешний характер: под воздействием технико-экономических модернизаций обновляется лишь конкретное социально-групповое наполнение “среднего класса”. Однако постоянное рождение инновационных социаль-но-професиональных групп не затрагивает сущности “среднего класса”, его роли в системе регулирования доступа к ресурсам, которая остается практически неизменной с начала цивилизации, а именно: осуществление в обществе функций руководства на среднем уровне управления и экспертной организации производственной деятельности.
Такое распределение функций любому организованному обществу, вне зависимости от того, товарный (рыночный) или бестоварный (распределительный) характер носит производство. Разница лишь в том, что реализация функций управления в первом случае в качестве инструмента предполагает преимущественно деньги, экономическое давление, а во втором - власть “в чистом виде”, внеэкономическое принуждение. Подобный подход к трактовке “высшего”, “среднего” и “низшего” классов позволяет видеть их практически во все исторические периоды в государствах самого разного типа, проводить сравнительный анализ их положения, выяснять причины несходства функциональной эффективности.
Выше мы специально остановились на характеристике “среднего класса” 2,5- тысячелетней давности. Его составляли люди, представлявшие - если использовать современную терминологию - среднее звено государственноадминистративного аппарата ( в основном - избранные, назначенные или купившие должности гражданские и военные чиновники) и собственники-предприниматели среднего уровня, применявшие в производстве сельскохозяйственной и ремесленной продукции, в зависимости от своих материальных возможностей, труд принадлежавших им рабов, членов семьи или наем свободных граждан. Таким образом, можно констатировать, что “традиционный средний класс” в том виде, как его определяют и сегодня, а именно: предпри-