Обрядовая терминология и структура обрядового текста (погребальный обряд восточных и южных славян)

• Автор: Седакова, Ольга Александровна
• Шифр специальности: 10.02.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1983
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 189 c. : ил. + Прил. (188 с. : ил.)

Основная задача диссертации - исследование терминологии славянского погребального обряда, анализ семантики, этимологии, символики метафорической заместительной лексики. И сам погребальный обряд славян}и связанная с ним лексика до последнего времени остаются изученными значительно слабее, чем другие обряды жизненного и календарного циклов и их терминология (как, например, свадьба или зимняя обрядность, которым посвящаются многочисленные статьи и монографии); лучше других компонентов погребального обряда описан фольклорный - надгробные плачи, которые постоянно привлекают внимание филологов и музыковедов. Такой пробел в картине изучения славянской народной культуры неоправдан: погребальная и поминальная обрядность - богатый источник реликтов славянской архаики, ее материал может способствовать выяснению проблемы славянского этногенеза (известна роль погребальных обрядов для археологического определения типа культуры). Кроме того, изучение состава погребальной обрядности и общих представлений, воплощенных в ней, помогает по-новому интерпретировать другие обряды, для которых похоронный является своего рода "кодом". Так, привлечение материала погребального обряда способствовало новой интерпретации генезиса колядования и зимней народной поэзии славян (Виноградова 1982), послужило внутренней реконструкции некоторых основных представлений славянского язычества (Иванов, Топоров 1965, 1974; Успенский 1982). Общую тенденцию в современном изучении славянских древностей, необыкновенно развивающемся в последние годы в отечественной и зарубежной славистике (см., кроме названных выше, фундаментальные труды Э.Гаспарини, Х.Ловмянского, Ш.Кулишича, Б.А.Рыбакова и др.), определили Н.И. ичС.М.Толстые: "Наука о славянских древ-

ностях ... значительно расширила возможности широкого сопоставительного изучения славянской культурной традиции в рамках индоевропейской мифологии и культуры благодаря новым, более совершенным методам внутренней и внешней реконструкции и интерпретации языковых, этнографических и фольклорных фактов, и существенно сместила акцент с письменных источников на свидетельства живых диалектов и народной культурной традиции'1 (Толстые 1983, с.8). К сближению с этнографией (этнологией) "привели внутренние линии развития ... лингвистики (прежде всего этимологии, исторической лексикологии и семасиологии), пришедшей к необходимости привлечения широкого этнокультурного контекста для реконструкции исходных значений и путей эволюции древнейшего пласта "культурных" слов." (там же, с.9). Наше исследование примыкает к ряду работ, в которых этнографический и фольклорный материал рассматривается в лингвистической перспективе (см., напр., Гура 1974, Терновская 1974, Журавлев 1982, Левинтон 1975, Байбурин 1982, Толстые 1978, 1981, 1982 и др.), а обрядовая терминология описывается и интерпретируется в контексте духовной культуры славян.
Проблема исследования и ее актуальность. Лингвистике принадлежит особая роль в комплексном изучении духовной культуры славян: она не ограничивается тем, что языковые факты дополняют и проясняют данные археологии и фольклористики, но, что, может быть, важнее, лингвистика вносит в общее изучение славянской культуры разработанные ей современные методы системного рассмотрения материала и анализа текстов, принципы внутренней и внешней реконструкции.
Предмет диссертации - терминология погребального обряда

восточных и южных славян в ее .связи с общей структурой и семантикой обряда. Изучение народной терминологии в широком эк-стралингвистическом контексте стало обязательным принципом современных славистических исследований. Важно дальнейшее уточнение принципов сопоставления лингвистического и экстра-лингвистического планов, и способствовать этому должно рассмотрение экстралингвистического плана - предметно-действенного состава обряда - как организованного целого, невербального текста, обладающего собственной функциональной структурой и своего рода синтаксисом. Состав и структура обряда варьируются на славянской территории - таким образом, для реконструкции "исходной", общеславянской формы необходимо внимательное рассмотрение синхронного среза обрядности, о чем как об актуальнейшей задаче славистики писал П.Г.Богатырев. (Богатырев 1971, с.172-174). Наше исследование рассматривает материал Х1Х-ХХ веков как относительно синхронное состояние, так что в анализе общей структуры обрядового текста мы имеем дело не с "исходными” и "позднейшими" элементами, а с "инвариантными" и "варьирующимися". В перспективе такой анализ связан с реконструкцией праформы обряда и путей его эволюции (чем объясняется привлечение летописных и исторических параллелей к современным фактам) - вследствие внутреннего изменения или контактов с иноэтническими культурами. Выяснение же древнейшей формы погребального обряда славян, одного из характернейших показателей культуры, должно способствовать решению проблемы славянского этногенеза.
Нель и задачи исследования. Прежде всего, это обзор лингвистических и, в связи с ними, этнографических и фольклорных данных о погребальном обряде, к настоящему моменту не изученных
- 50'
Посещения живых "заложными" сводят со света", "сушат”, "пугают" (см. полес. пужайло. пужало - ходячий покойник), но мотивы каннибализма и сосания крови характерны только для южнославянских поверий. Соответствующие болгарскому "вампиру" и его

многочисленным диалектным вариантам: валив. В ШЕР, лепив, белорусский вупов. украинский опив никак не связаны с каннибализмом. Каковы отношения южнославянского кровососущего демона-мерт-веца с #питм. жпили, которые по летописному свидетельству вместе с БЕРЕМШЖ были объектами поклонения славян в дохристианское время, сказать трудно, поскольку о двевних^ПИРАХ ничего, кроме имени, не известно. Быть может представления о мертвеце, который укоства через 6 месяцев после погребения и отличается от обычных людей отсутствием ногтей и мягкостью костей, может жениться и зачать ребенка - вампиваджия, защитника живых от вампиров (Вакарельский, с.435), являются самостоятельным локальным развитием темы "ходячего мертвеца". У восточных славян "хождение" их ограничено ночным временем ("до петухов") ср. обычный приговор при разговорах о мертвых: "Не к ночи, а ко дню будь помянут" (воронеж., Архив, с.355) и кругом ближайших родственников по преимуществу.
С проблемой "заложных" в погребальном обряде связана сфера профилактических актов, которые будут нами рассмотрены в следующей главе (среди них - второе погребение "заложных"). Вне обряда существует широкий круг оберегов от ходячих мертвецов, среди которых можно назвать: "замыкание" дома путем осыпания
■|-ц-| -1 - 1-т— . т -|_гхпи«т_~.п. п. — |Г ~ г | "|-
ваются "пужайло". Особенно они пужають "у глупосць: середь дня и середь ночи". Девушки, умершие в "русальный день", делаются русалками.