Художественное бытие мифа в творческом наследии М. М. Пришвина

• Автор: Борисова, Наталья Валерьевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Елец
• Количество страниц: 423 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава I

Философия и миф в творчестве М. Пришвина

§ 1. Философские основы художественного мира М. Пришвина

§ 2. Миф как форма бытия в философской прозе М. Пришвина

§ 3. Мифологема пути в художественном мире М. Пришвина

§ 4. Символическая структура пространства метатекста

§ 5. Функции бинарных оппозиций

Глава II
В поисках «Невидимого града» русской души
§ 1. «Есть, есть эта страна непуганых птиц» (М. Пришвин)
§ 2. В поисках страны «без имени, без территории...» (на материале
очерка «За волшебным колобком»)
Глава III
Диалог сознания и бессознательного в рассказе «Крутоярский зверь»
§ 1. Архетипическая символика в художественном пространстве рассказа М. Пришвина «Крутоярский зверь»
§ 2. «Роковой час» и антипространство в рассказе «Крутоярский
зверь»!
Глава IV
Россия: миф и реальность в повести «Мирская чаша»
§ 1. Поэтика повести «Мирская чаша»
§ 2. Художественное пространство повести «Мирская чаша»
§ 3. Время, повёрнутое вспять... (на материале повести «Мирская
чаша. 19 год XX века»)
§ 4. Писатель и автобиографический герой: путь к духовной свободе

Глава V
Пришвин: «...Лицом на Север и Восток!»
§ 1. Дорога к Всеединству в сказке-были «Кладовая солнца»
§ 2. Поиски «страны обетованной» в повести «Чёрный Араб»
§ 3. Гимн любви (мифопоэтика повести «Жень-Шень»)
Заключение
Примечания
Библиографический список

Введение
Творчество М. М. Пришвина всегда вызывало серьёзный читательский и исследовательский интерес. Большинство пришвиноведов, в том числе и современных (В. Агеносов, Т. Гринфельд, Н. Дворцова, Т. Ру-дашевская, Л. Тагильцева, 3. Холодова и др.), отмечали не только уникальность его таланта, но и неповторимую «многоликость» художника. Вместе с тем Пришвин остаётся всё ещё «неоткрытым и ныне только в полном объёме возвращаемым в художественную литературу писателем» [1].
Философ, основным жизненным принципом которого было «бойся философии», певец космического Всеединства, поэт в прозе, знаток природы, этнограф, фенолог, агроном, психолог, неутомимо исследовавший тайны творческого сознания, мифолог, создавший миф о природе, своей жизни и жизни России — неполный перечень предикатов при-швинского феномена.
Пришвин неисчерпаем, как неисчерпаемо его творческое наследие. Наконец, и «сам тип художника, с которым мы имеем дело, очень редкий, а может быть и единичный» [2].
С этим трудно не согласиться. Уже его первые творческие шаги привлекли внимание критиков, публицистов, писателей, учёных. Восприятие и осмысление феномена Пришвина условно соотносится с тремя этапами в отечественной истории: дореволюционным, советским и постсоветским.
Первое произведение «В краю непуганых птиц», задуманное как этнографический очерк о русском Севере, принесло молодому писателю определённую известность. Интересно в связи с этим вспомнить самого Пришвина, удивлённого отзывом одного этнографа Олонецкого края, позавидовавшего начинающему писателю: «Я вам завидую, я всю жизнь изучал родной мне Олонецкий край и не мог этого написать и не могу. — Почему? — спросил я. Он сказал: «Вы сердцем постигаете и пишете, а я не могу» [3]. Это «постижение сердцем» в совокупности с «прекрас-

зверей в леса и освободи от них душу нашу» [2, 486]. В нравственные задачи человека входит «собирание» себя и мира в целое, спасение всего творения, его просветление и возведение на ступень нетленности. Отсюда столь актуальный в пришвинской поэтике мотив воскресения, имеющего не столько физический, сколько метафизический смысл. Как правило, мистерия преображения, воскресения совпадает с самым сакральным моментом суточного цикла — рождением нового дня: «Тут милостью солнца начинается воскресенье всякой залежалой твари, каждая росинка получает отпуск на небо и там, соединяясь в белые, голубые и красные хороводы, дивит нас всех несказанно» [2, 493].
Вольная стихия воды — божественного первоэлемента вселенной — преодолевает земное притяжение, освобождаясь от земных чар. Но сам Пришвин — полностью в её власти, к «земле-матушке» он испытывает благоговейно-трепетное отношение. Это чувство глубоко национально. Русским с незапамятных времён было свойственно «почитание святой плоти, Матери земли» [42]. Большинство русских философов подчёркивали рождающую роль материи: «Земля-мать не просто рождает, изводит из своих недр всё сущее. На вершине своего рождающего и творческого усилия в его предельном напряжении и предельной чистоте она потенциально является «Богоземлёй» и Богоматерью. Из недр её приходит Мария — и земля становится готовою принять Логоса и родить Богочеловека. Земля становится Богородицею — и только в этом истинный апофеоз материи, взлёт и увенчание её творческого усилия» [43].
О власти земли над русским человеком пишет и Н. Бердяев, подчёркивая, что «почти смешивает и отождествляет народ свою мать-землю с Богородицей и полагается на её заступничество. Над русским человеком властвует русская земля, а не он властвует над ней» [44]. Это язычески-христианский подход, поэтому отмечает Н. Бердяев: «Русская