Система мотивов в лирике А.С. Пушкина 1820-х гг.

• Автор: Аполлонова, Анна Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 177 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ.
0. ВВЕДЕНИЕ:
0.1. Предмет исследования и принципы анализа.
0.2. История вопроса.
0.3. Актуальность темы исследования.
ГЛАВА
Семантическая парадигма мотивов
лирики A.C. Пушкина 1820-х гг.:
1.1. "Время" в мотивной системе
лирики A.C. Пушкина 1820-х гг.
1.2. 'Счастье' / 'страдание' в мотивной системе
лирики A.C. Пушкина 1820-х гг.
1.3. "Пространство" в мотивной системе
лирики A.C. Пушкина 1820-х гг.
ГЛАВА
Синтагматический анализ мотивной системы лирики A.C. Пушкина 1820-х гг.
(на материале олицетворений):
2.1. Синтагматическая модель олицетворения.
2.2. Тематические группы образов в лирике A.C. Пушкина 1820-х гг.
2.3. Полифония поэтического текста: способы создания олицетворений.
2.4. Семантика мотива в акте олицетворения.
3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
4. ПРИМЕЧАНИЯ

БИБЛИОГРАФИЯ
0. ВВЕДЕНИЕ.
0.1. Предмет исследования и принципы анализа.
Предмет настоящего исследования - система мотивов поэтического языка A.C. Пушкина, представленная в лирике 1820-х гг. "Мотивная система" рассматривается в совокупности ее содержательного и # структурного компонентов. Основная задача работы - описать устойчивые
пушкинские мотивы через способы их создания и развития в поэтическом тексте. В качестве исходной позиции принимается существование мотива как в буквальном, так и в образном выражении, когда прямое позиционирование лирического героя (например, я одинок и несчастен) *• сменяется тропеической формой (последний листок на ветке). В
зависимости от способа выражения мотива в тексте выбирается характер его описания. В частности, при наличии образной составляющей необходим анализ тропеической структуры.
Поскольку исследование предполагается вести на основе поэтического языка, абсолютное большинство в исследуемом материале составляют образные контексты, что дает возможность в рамках теоретического подхода обозначить связь между понятиями "мотив" —> "образ" -> "троп". Единство двух последних категорий не нуждается в подтверждении: сама природа поэтического образа двойственна: "образ, обладая условностью знака, наделен, вместе с тем, безусловностью предмета. Жизнедеятельность образа проистекает как бы по двум направлениям: 1) по горизонтали - в саморазвитии разнообразных
сопряжений, пронизывающих все пласты художественного произведения; 2) по вертикали - в структуре отношений между художественной идеей и внутренней формой и внешней формой - словесной, звуковой, зрительной"1. В приведенном выше определении В.В. Виноградова образ представлен как содержательная разновидность тропа. Референция к внешней и внутренней форме образа ставит данное понятие в ряд других "оборотов речи" (прежде всего, это метафора, метонимия и олицетворение).
С другой стороны, поэтический образ "расширяется" до мотива, можно утверждать, что именно мотив определяет оценочное звучание всего семантического ряда. Любое умозаключение относительно семантики бури, ветра или паруса в определенном лирическом тексте становится достоверным только при соотнесении с устойчивым мотивом. Образ вне мотивной системы поэтического языка лишен конкретного содержания и может существовать только в виде пространных рядов гипотетических употреблений и примеров, то есть иметь форму словаря2. Природа образа не предполагает типологической однородности: море или звезда в пушкинской лирике действительно переходят из одного текста в другой, но в каждом из них имеет место отдельный образ, для описания которого необходимо привлекать оценочный признак (например, печальная звезда или свободная стихия, внутри перифразы). Семантика образа расширяется за счет введения более общего философского или психологического критерия, который определяется референцией к мотиву.
И им неверен буду?
(И, 165)
Таким образом, дружба, как и любовь, становится катализатором мотива
'памяти' / 'забвения', и поименное воскрешения в памяти друзей, как в
стихотворении “19 октября” (1825 г.), в свою очередь, определяет
характер дружбы:
Друзья мои, прекрасен наш союз Он как душа неразделим и вечен
(И, 375)
Поэтическому языку A.C. Пушкина свойственна исключительная
симметрия, заданность формы при обращении к определенному
содержанию. Сема вечности актуализируется и внутри мотива ‘забвение’,
которое, таким образом, не возможно: “[Вино, осенней стужи друг]
Пролей мне в грудь отрадное похмелье, / Минутное забвенье горьких
мук...” (II, 374). Несмотря на общую семантику контекста, образный
уровень сочетается с мотивом не ‘мгновения’, а ‘вечности’: как вино в
стихотворении "Друзьям", могут быть скоротечны и воспоминания:
И скорбь исчезла предо мной Как исчезает в чашах пена Под зашипевшую струей...”
(П,217)
С другой стороны, течение памяти, вечное и неизменное, поддерживается образами реки или моря: олицетворенный субъект обладает способностью наблюдать и помнить: