Мифопоэтика "Записок охотника" И. С. Тургенева : Пространство и имя

• Автор: Кулакова, Анна Анатольевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 180 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ПРОСТРАНСТВО В «ЗАПИСКАХ ОХОТНИКА»
И.С. ТУРГЕНЕВА
ГЛАВА 2. СИМВОЛИКО-МИФОЛОГИЧЕСКОЕ ЗВУЧАНИЕ
ИМЕНИ В «ЗАПИСКАХ ОХОТНИКА» И.С. ТУРГЕНЕВА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИМЕЧАНИЯ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ
Современное литературоведение большое внимание уделяет изучению мифопоэтического аспекта классических произведений. Прочную базу для изучения взаимосвязи мифа и литературы создали в России А.Н. Афанасьев [Афанасьев А.Н., 1865-1869], Ф.И. Буслаев [Буслаев Ф.И., 1861], А.Н. Веселовский [Веселовский А.Н., 1989], A.A. Потебня [Потебня A.A., 1905],
B.Я. Пропп [Пропп В.Я., 1986], которые исследовали отношения мифа и фольклора. В дальнейшем работы этих ученых, а также А.Ф. Лосева [Лосев А.Ф., 1957; Лосев А.Ф., 1994], О.М. Фрейденберг [Фрейденберг О.М., 1978; Фрейденберг О.М., 1997], Я.Э. Голосовкера [Голосовкер ЯЗ., 1986], М.М. Бахтина [Бахтин М.М., 1965], Вяч.Вс. Иванова, В.В. Топорова [Иванов Вяч.Вс., Топоров В.В., 1965; Иванов Вяч.Вс., Топоров В.В., 1975], а также Е.М. Мелетинского [Мелетинский Е.М., 1977; Мелетинский Е.М., 1986; Мелетинский Е.М., 1994], изучавших специфику мифа и его роль в генезисе литературы, стали научной основой для исследования символикомифологической природы литературного произведения.
Сегодня уже можно сказать, что история изучения творчества многих литераторов включает в себя складывавшуюся на протяжении XX века традицию подхода к их-наследию с мифологической точки зрения, предполагающей исследование обращения писателей к архаическим мифологическим структурам и распознавание символического комплекса, отраженного в произведениях. Это относится прежде всего к анализу творчества Н.В. Гоголя Д.С. Мережковским [Мережковский Д.С., 1906], М.М. Бахтиным [Бахтин М.М., 1973], М.Ю. Лотманом [Лотман М.Ю., 1968],
C.А. Гончаровым и А.Х. Гольденбергом [Гончаров С.А., Гольденберг А.Х., 1996], и С.А. Шульцем [Шульц С.А., 1998], а также к исследованию творчества Ф.М. Достоевского М.М. Бахтиным [Бахтин М.М., 2000] и В.Н. Топоровым [Топоров В.Н., 1995].
Сложившуюся традицию рассмотрения творчества Достоевского в мифопоэтическом аспекте продолжает работа Н.Ю. Тяпугиной [ТяпугинаН.Ю., 1997], а также посвященное проекциям мифа не только в творчестве Ф.М. Достоевского, но и Н.С. Лескова исследование
С.М. Телегина [Телегин С.М., 1995].
Нельзя не отметить и анализ И.Л. Бражниковым мифопоэтики пушкинской «Капитанской дочки», «Героя нашего времени» М.Ю. Лермонтова и «Ревизора» Н.В. Гоголя [Бражников И.Л., 1997], а также работу Е.Г. Чернышевой о мифопоэтических мотивах в русской фантастической прозе 20-40-х годов XIX века [Чернышева Е.Г., 2001].
Кроме того, выходят работы, посвященные мифопоэтической традиции в творчестве писателей как конца XIX - начала XX, так и XX [Евдокимова Л.В.. 1996; Артемьева О.В., 1999; Еременко М.В., 2001; Пенкина Е.О., 2001].
Интерес современных исследователей к мифопоэтическому уровню художественных произведений является отражением тенденции, наблюдавшейся на всем протяжении XX века, когда изучение мифопоэтики стало одним из основных направлений литературоведческой науки.
Исследование мифопоэтического аспекта предполагает прежде всего выявление глубинного уровня произведения, вход к его архетипическому слою, к символическому началу, которое проявляется в связи композиции, сюжета, мотивов, образов с мифом, фольклором, Библией, агиографической литературой и вообще со всем тем, что составляет целое мировой культуры.
Такого рода корреляция позволяет интерпретировать семантическое целое текста не только как реализацию индивидуальных установок автора или как продукт историко-культурного развития, но и как проявление «универсальных, постоянно действующих особенностей человеческого сознания» [Смирнов И.П., 1978, с.195].
Все это заставило нас предположить, что мифопоэтический подход в качестве МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ основы анализа тургеневских «Записок

распавшегося мира путем соединения людей в любви друг к другу - вот смысл обретения пространством открытости, безграничности, бесконечности.
К такому выводу помогает подойти и эпиграф к рассказу «Лес и степь», представляющий собой часть тургеневского стихотворения, которое полностью было опубликовано Н.Л. Бродским лишь в 1922 году (I, 529-530).
Эпиграф кончается словами «Там хорошо...». Очевидно, Тургенев отказался от публикации всего стихотворения в качестве эпиграфа, так как вторая часть слишком прозрачна, ставит все точки над ц Публикация ее повредила бы мерцающей непроявленности текста, его поэтической недосказанности. Вот эти выпущенные строки:
... там только - русский дома;
И степь ему, как родина, знакома,
Как по морю, гуляет он по ней -Живет и дышит, движется вольней;
Идет себе — поет себе беспечно;
Идет... куда? не знает! бесконечно Бегут, бегут несвязные слова.
Приподнялась уж по следу трава
Ему другой вы не сулите доли -Не хочет он другой, разумной воли
(I, с.74)
Обретение бесконечного, развернутого пространства в «Записках...» -разрушение границ между человеком и миром вообще. Это пространство дает ощущение родного дома, где человек находит покой, чувствует себя защищенным, дома, который является воплощением всех жизненных ценностей, единства человека и семьи, рода. «Обживание» такого пространства, воссоединение с ним в пути мыслится как обретение родины («И степь ему, как родина, знакома...»). Этот путь бесконечен и свободен, человек теряется в беспредельности, сливается с ней, ему нет дороги назад