Культурно-религиозная парадигма в творчестве Осипа Мандельштама

• Автор: Петрова, Нина Ивановна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 183 с.

Оглавление
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. Культурно-религиозные искания раннего Мандельштама (конец 1900-х - рубеж 1910-х годов)

1.1. Авторский миф о «родовом лоне» и его иудаистские истоки

1.2. Выход из «родового лона» как приобщение к христианской культуре

ГЛАВА 2. Культурно-христианская составляющая в творчестве Мандельштама первой половины 1910-х годов

2.1. Храмовая архитектура как механизм структурирования христианской культуры

2.2. Протестантские мотивы в сборнике «Камень»

2.3. Римско-католическая идея в «Камне»

ГЛАВА 3. Религиозно-культурный субстрат в творчестве Мандельштама второй половины 1910-х- первой половины 1920-х годов

3.1. Христианско-эллинская концепция слова

3.2. Православные тенденции в лирике и эссеистике Мандельштама
эпохи войн и революций
3.3. Эсхатологический код творчества в свете религиозных представлений Мандельштама
ГЛАВА 4. Экуменистические установки позднего Мандельштама и
интертекстуальные принципы поэтики
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Мифолого-религиозный и культурологический аспект литературного произведения в последнее время вызывает пристальное внимание литературоведов, как теоретиков, так и историков литературы. Религиозно-мифологическому прочтению подвергаются классики русской литературы XIX века, такие как А.С.Пушкин, Н.В. Гоголь, Ф.М.Достоевский, Н.С.Лесков, Ф.И. Тютчев и др. [см.: Мелетинский, 2001; Телегин, 1995; Бражников, 1997; Есаулов, 1995]; поэты Серебряного века - А. Блок, Вяч. Иванов, Д. Мережковский, М. Цветаева, А. Ахматова, С.Есенин, С. Клычков, Н. Клюев и др. [см.: Магомедова, 1997, Максимов, 1979; Осипова, 1995, Приходько, 1996; Федотова, 2005; Кихней, Фоменко, 2000; Солнцева, 1992].
В работах, посвященных исследованию творчества самого мифотворческого поэта XX века - Осипа Мандельштама - вопросы мифологического генезиса образной системы ставились в связи с реконструкцией философской картины мира (Н. Струве, С. Марголина, С. Аверинцев, М. Гаспаров, О. Ронен, Н. Лейдерман, Л. Кихней и др.) или же в контексте выявления интертекстуальных связей (К. Тарановский,
A. Жолковский, И. Месс-Бейер, Л. Кацис и др.).
Собственно проблемам мифопоэтики и осмыслению роли античности в творчестве Мандельштама посвящены работы В. Топорова, Е. Фарыно, Г. Фрейдина, А. Фаустова, Ф. Федорова, Д. Сегала, К. Мочульского, М. Гаспарова, Ю. Левина, С. Аверинцева, Р. Пшыбыльского, Н. Нильссона,
B. Терраса и др. В рассмотрении вопроса о роли античной мифологии в творчестве Мандельштама, исследователи опираются на следующий круг вопросов, связанных с а) степенью преемственности культурных традиций как основы творчества поэта; б) образной, сюжетной и мотивной структурой поэзии Мандельштама в сопоставлении с античной культурой; в) способами

бытования (трансформацией, эволюцией) античных образов и рецепций в поэтической семантике Мандельштама1. Следует отметить, что античные рецепции оказываются наиболее изученными в ряду иных мифологических систем (например, библейской), нашедших отражение в творчестве Мандельштама.
0 проблеме религиозной веры у О. Мандельштама писали многие ученые. С.С. Аверинцев в статье «Конфессиональные типы христианства у раннего Мандельштама» указывает, что «для Мандельштама это самая сокровенная, неизрекаемая тема» [Аверинцев, 1991. С.287-298].
В манделынтамоведении обозначилась тенденция обосновать принадлежность Мандельштама к определенной религии или религиозной конфессии. Поскольку религиозная вера во многом обусловливает моральнофилософские, аксиологические и культурно-эстетические параметры картины мира поэта, подобное стремление к однозначному истолкованию религиозной системы взглядов вполне понятна. Мандельштам объявляется либо иудеем, либо протестантом, либо католиком, либо ортодоксом.
Решение вопроса о «национальной и религиозной самоидентификации Мандельштама в современной литературной критике склоняется в пользу христианства» [Петрова, 2001. С. 219]. Ср. у М.Ю. Лотмана: «Мандельштам колебался в выборе конфессий, но не в эстетическом выборе. Его эстетика строго православна» [Цит. по: Петрова, 2001. С. 219].
Философские переклички православного мыслителя - отца Павла Флоренского и Мандельштама привела Й. Ужаревича [Ужаревич, 1995] и К. Тарановского [Тагапоуэку, 1982] к мысли о православной ориентации Мандельштама. Оба исследователя, отталкиваясь от воспоминаний
Н.Я. Мандельштам о том, что «Столп и утверждение истины» одно время
1 См. статьи: Р.Пшыбыльского «Рим Осипа Мандельштама» [Пшыбыльский, 1995]), С.Ошерова ("Тпзйа" Мандельштама и античная культура" [Ошеров, 1995]), В.Терраса ("Классические мотивы в поэзии Осипа Мандельштама" [Террас, 1995]), Левина Ю. ("Заметки о "крымско-эллинских" стихах Мандельштама" [Левин, 1995]) и др., опубликованные в сборнике "Мандельштам и античность" (М., 1995).

нас относительно чудовищно уплотненной реальности, которой оно обладает”(2,141-142).
О тождественности искусства и реальности Мандельштам пишет и в «Разговоре о Данте» в контексте рассуждений о сущности искусства: «..поэзия не является частью природы — хотя бы самой лучшей, отборной — и еще меньше является ее отображением, что привело бы к издевательству над законом тождества, но с потрясающей независимостью водворяется на новом, внепространственном поле действия, не столько рассказывая, сколько разыгрывая природу при помощи орудийных средств, в просторечье именуемых образами» (2, 232).
Принцип тождественности, проявился, таким образом, на уровне восприятия поэтом окружающего мира как наполненного «дыханием Бога» пространства. А из этого следует, что в каждом явлении природы и культуры, по Мандельштаму, разлита божественная сущность. Эта позиция в корне отличалась от воззрений непосредственных предшественников и учителей Мандельштама. Символисты, восприняв идею начала Творения, идею космогонии, перехода от Хаоса к Космосу, создавали свои миры не по «образу и подобию Божьему». «Догматика христианства отвергнута Шопенгауэром. Житейская техника - Ницше», - писал Белый [Белый, 73]. Ницше привнес в символистскую традицию идею «сверхчеловечества», дионисийского высвобождения страстей.
Строительство как главная созидательная задача поэта-акмеиста также ориентировано на идею подражания Творцу. Строить, полагает Мандельштам, - значит «бороться с пустотой», подобно тому, как Господь построил наш мир, согласно отцам Церкви, «из ничего», [ср.: Лосский (В.Н.), 1991. С. 229]. В «Утре акмеизма» он пишет: «Акмеизм - для тех, кто, обуянный духом строительства, не отказывается малодушно от своей тяжести, а радостно принимает ее, чтобы разбудить и использовать архитектурно спящие в ней силы. <...> Мы вводим готику в отношения слов» (2, 142).