Художественный язык русской эпической поэзии и народная культура

• Автор: Новичкова, Татьяна Александровна
• Шифр специальности: 10.01.09
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 247 с.

Вв едение
«Одна из важнейших задач эпосоведения состоит в познании эпических, языковых универсалий и, что особенно важно, - в применении их к прочтению конкретных текстов. В конечном счете все наши теории и методы представляют ценность постольку, поскольку позволяют прочитать текст в его внутренней законченности, цельности и значительности содержания, раскрыть присущую ему семантическую многосторонность, обнаружить наличествующие в нем семантические планы, разгадать заложенные в нем загадки, противоречия, недосказанности».
Пуупилоб Б.Н. Героический эпос и дейстг,ительпоатъ. Л.Т 1988. С. 10.
Исследование художественного языка эпической поэзии в историко-культурном освещении связано с решением ряда проблем, с одной стороны — собственно фольклорных, касающихся вопросов дифференциации жанров, своеобразия и единства жанров эпической песни, особенностей поэтики и композиции былин, баллад, духовных стихов, исторических песен, типологии эпоса в ее исторических пределах; с другой -культурологических, раскрывающих разные уровни «исторического сознания людей, а также специфику их исторического мышления», эволюционировавшего по ходу времени (И.Я.Фроянов, Ю.И.Юдин.Былинная история. СПб., 1997. С.494). Задачей диссертации является, в первую очередь, уяснение мировоззренческих и эстетических, часто достаточно далеких от современных, принципов, легших в основу традиционных эпических ситуаций, образов и мотивов и обусловивших неповторимость художественного языка русской эпической поэзии.

Исследованию русского эпоса посвящена обширная литература. Некоторые фольклористические школы, например,историческая (В.Ф.Миллер, А.В.Марков, МЕ.Халанский), заимствования (В .В .Стасов, Г.Н.Потанин) сформировались на почве изучения эпоса. Его мифопоэтические элементы привлекали внимания А.НАфанасьева, Ф.И-Буслаева, бытовые черты - ЛЛМайкова, А.В.Маркова, С.К.Шамбинаго. Все эта направления в той или иной степени были продолжены фольклористикой XX века: традиционные положения исторической школы были поддержаны М.М.Плисецким, А.Н.Робинсоном,
Б.А.Рыбаковым, С.НАзбелевым; к эпическим мифологемам обращались в своих трудах В.В.Иванов, В.Н.Топоров, БА.Успенский. Вопросы отражении: быта в былинах
рассматривались Р.С Липец, М.Г.Рабинович.
В XX столетии сформировался новый путь прочтения эпической поэзии: с точки зрения особенностей ее
художественного языка, жанрового и стилевого своеобразия. Начало этому направлению было положено еще в XIX веке трудами А.Н.Веселовского, ААЛотебни, ФЛЕуслаева. Позднее закономерности былинной поэтики были раскрыты в работах АЛСкафтымова, затем - ЮЛЮдина, В.МГацака, Ф.М.Селиванова, исследовавших художественный мир былин и его ключевые категории, пространство и время. Эпический мир как художественная целостность предстает перед нами в трудах В.Я.Проппа, Б Л.Путилова. Б.Н.Путиловым намечена программа исследования эпической поэзии в ее межславянских, межжанровых и этнографических связях. Важнейшую задачу исследования он видел в познании эпических языковых универсалий, позволяющих понять текст в его внутренней законченности, изучить движение эпического языка, которое заключается в переосмыслении и обогащении новыми значениями «первичной эпической архаики».
Проблемы эпоса ставятся и решаются в диссертации в русле этой программы, но с использованием новой методики. Сегодня представляется возможным перейти к широкому исследованию функциональных связей былинных и балладных, разноуровневых сюжетов и образов в контексте традиционной народной культуры благодаря достижениям отечественной науки в области комплексного изучения духовной славянской культуры этнолингвистической ппсолви ЛЛТолстого. В работах ДМЛихачева, А.МПанченко, БА.Романова перед нами предстает живой мир средневековья, черты которого легко узнаваемы в русском

фольклоре. Накоплен значительный опыт изучения мировидения средневекового человека, «культуры безмолвствующего большинства» в работах А.Я.Гуревича, М.М.Бахтина, М.И.Сте6лин-Каменского, В.П.Даркевича, Ю .Л .Бессмертного, исследовавших ментальности западноевропейского средневековья.
Предмет настоящей работы - русская народная культура в ее движении, в многообразии ее проявлений в фольклорных мотивах и образах. Конкретными задачами диссертации являются: 1. определение жанрового своеобразия былин в связи с их функцией в народной культуре, особенностей эпической исторической мифологизации; 2. характеристика эпического героя в связи с жанровой функцией и историческим движением жанра; 3. исследование
возможностей былины в отраженеии конкретной исторической действительности, быта, на примере анализа «скоморошьего» пласта русского фольклора и символики традиционных эпических чисел; 4. исследование
эстетического и историко-культурного взаимодействия между художественным языком былинного и балладного жанров в сочетании арахаяки их мифологем и исторической конкретики; б. рассмотрение мифологем, общих у песенноэпических жанров с мифологической прозой и обрядами; 7. предварительная постановка актуальных проблем изучения современного фольклора на материале записей и публикаций последних лет (1980-1990 гт).
Решение этих вопросов обусловило научную новизну
диссертации. В ней впервые осуществлена попытка изучения эпоса как художественной системы, тесно связанной с явлением исторической мифологизации. Предложены новые способы сравнительно-исторического описания былин и баллад, позволяющие гораздо определеннее выявить черты национального своеобразия русской эпической традиции, по-новому прочесть ряд сюжетов. Теоретико-методологической основой диссертации являются сравнительно-исторический и функциональный методы в сочетании с комплексным
подходом к анализируемому материалу. При исследовании определенных эпических мотивов и формул применяется методика ретроспективного анализа (от верхних слоев к нижним), в свое время с успехом применявшаяся Д.К.Зелениным в отношении русской мифологической прозы и обрядов (Очерки, 16).
вступало в противоречие с социально-политическими формами гораздо более высокого уровня, и их сближение не могло происходить, не осложняясь вспышками внутренней борьбы разных социальных и национальных группировок. Атмосфера новгородских былин, таким образом, изначально была предопределена спецификой исторического развития Новгорода.
Судя по текстам былин и «Повести» XVIII века, Василий Буслаев — предводитель одной из таких групп, вероятнее всего — старой словенской аристократии, исчезающей из активной жизни торгового Новгорода и все более отходящей в область предания. В борьбе с Новгородом Василий опирается, во-первых, на авторитет силы — своей и набранной им дружины — и, во-вторых, на чувство собственной принадлежности к определенной касте, более высокому и древнему роду, а посему ему дозволено больше, чем новгородским мужикам. Для правосознания раннего русского средневековья характерна идея «о праве князя на политические действия, недоступные иным людям. Взаимная борьба князей сопровождалась бесчисленными преступлениями и убийствами»; Ярослав Мудрый «перебил множество новгородцев» в ответ на то, что они в целом справедливо отомстили его варяжской дружине за «насилие над их женами», действуя без всякого суда, хотя «сила в этот момент была явно на стороне новгородцев» (Рогов, 61).
Если по былинам вступлению в когорту киевских богатырей предшествует выполнение определенных задач, таких, как например испытание силы претендента на звание богатыря (Илья борется с Добрыней, Добрыня — с Дунаем), приезд в Киев пред очи князя Владимира, поручающего богатырям выполнить то или иное задание (съездить за данями, привезти невесту, отразить нападение врага), то Василий набирает дружину лично для себя, разбрасывая по улицам ярлыки с призывом; кто придет к Василию на двор, выпьет чару вина и выстоит у Васьки под черненым вязом, «тот будет да у Васеньки названой брат» (Григорьев-3, № 3).
Выдержавших испытание былина называет поименно: Костя Новоторженин, Потанюшка Хроменький, Еремка Храбрынькой и даже «Олешенька Поповиц млад» (Григорьев-3, № 19); Фома Толстородливой, Костя Белозерянин, Ванюшка Новоторженин (Гильфердинг-2, № 259). Имена эти взяты, видимо, из разновременных легенд и преданий об особо почитаемых местных героях, богатырях. Так, например, память о Косте Новоторже-нине сохранилась в Торжке в конце XIX века. Костю считали богатырем, с помощью одной лошадиной кости разбившим полчища литовцев, а затем оставившим богатырство и «принявшим на себя подвиг юродства». Его могилу указывали в разных местах, а иконы блаженного Константина Новоторжского можно было видеть в некоторых городских церквях (Григорьев-3, 18). Указанием на легендарность, сказочность дружины Буслаева могут служить прозвища товарищей Василия: Хроменький, Гор-