Проза новокрестьян 1920-х годов : Типология, поэтика

• Автор: Пономарева, Татьяна Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 535 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ЕДИНСТВО ПРОЗЫ НИКОЛАЯ КЛЮЕВА
Глава первая. "Красный цикл" "вытегорской"публицистики
§ .Концепцияреволюїрюнного Преображення. —
§ 2. Лейтмотивные образы-скрепы —
§ 3. Поэтика контрастов —
§ 4. Новая эстетика в статьях 1919-1923 гг. —
Глава вторая. Автобиографическая проза 20-х годов
§ 1. Миф о поэте —
§ 2.Рассказы о снах как художественный текст —
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НАРОДНОЕ БЫТИЕ И НАРОДНОЕ СОЗНАНИЕ В
ПРОЗЕ П. КАРПОВА и А. ГАНИНА
Глава первая. Поэтика рассказов I половины 1920-х годов
§ 1. Символика народного быта (сборник П. Карпова "Трубный голос")
§ 2. Национальный характер в новеллистике 11. Романова
Глава вторая. Проза А.Ганина: поиск жанра
§ 1. Человек и обстоятельства (рассказ "Иван и корова")
§ 2. Сюжет, конфликт, действительность (роман "Завтра")
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. "КРУГЛЫЙ МИР" СЕРГЕЯ КЛЫЧКОВА
Глава первая. Типология "чертухинских" романов
§ 1. На пути к роману: С.Клычков и проза 1920-х годов
§ 2. "Вера человека — весь мир":религиозно-философские искания героев
§ 3. Сказовые формы повествования
§4 Социум в "чертухинской"прозе
Глава вторая. Мифологическая поэтика "чертухинского" цикла
§ 1. Сквозные образы-символы
§ 2. Сказка в романном мире С. Клычкова
§ 3 Мифология будущего
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
ВВЕДЕНИЕ
В русской культуре конца XIX — начала XX века проявляется обостренный интерес к судьбе России, народному бытию и национальному характеру. На переломе исторического разви тия художественно-философская мысль обращается к самобытности российской цивилизации, исторической миссии "третьего Рима", загадкам русской души, то есть к целому комплексу религиозно-философских, нравственно-этических, культурно-эстетических представлений, сложившихся в национальном сознании и отразившихся в народной жизни (дневники и публицистика Л.Толстого, В.Розанова, И.Ильина, "Серебряный голубь" А.Белого, "Деревня" и рассказы И.Бунина, "окуровские" повести и цикл “По Руси” М.Горького, проза А.Ремизова, М.Пришвина, романы и статьи Д.Мережковского, лирика А.Блока, В.Хлебникова, С. Городецкого, "быто-эпос" В.Нарбута и др.). “Русская идея”, образ России, мифологический и реалистиче-ски-конкретный, пленительный и отталкивающий, восхитительный и пугающий, становятся ключом к творчеству большинства художников “серебряного века”.
Национальная идея возникает в процессе постижения национальной целостности — "своеобразного Космо-Психо-Логоса, то есть единства местной природы, характера народа и его склада мышления".1 Русская идея понимается как верность земле — "дару Божьему", народу, родине, осознание мессианской роли России в мировой истории, как самоспасение на избранном пути духовного служения.
Особенностью русского менталитета является утопическая вера в абсолютный идеал. Русское национальное сознание устремляется к Небу и одновременно оно опирается на мифологию земли и почвы. Несовершенному сегодняшнему миру оно противопоставляет "новое небо и новую землю". Христианская
1 Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Америка в сравнении с Россией и Славянством
М..1997. — С. 5.

эсхатология воспринимается им не как трагедия всеобщей гибели, а как надежда на окончательное разрешение всех противоречий, чем объясняется убежденность русского человека в существовании земного "рая".1 "Райская" идиллия возрождает мифологический "золотой век", в описании которого отразились языческие представления о природном космосе, христианская мифология, рас-кольничье-сектантские идеи праведнического жития, утопия жизни-коммуны.
Вековая мечта об идеальном мироустройстве, земном царстве Божьем соотносится в народном сознании с Китеж-градом, Беловодьем, Опоньским царством, исчезнувшими или затерянными "на краю света" "праведными" землями, где природной гармонии, красоте, материальному изобилию, даруемому тучными и плодородными землями, соответствует общественная идиллия, абсолютное равенство, где каждый — счастлив.2 В будущем общежительстве, которое может называться "раем", "иным царством", "блаженной страной", "коммунизмом" и т. п., будут преодолены все общественные антагонизмы. Русская утопия "рая"-правды опирается на языческое ощущение единства человека и природы, христианскую мифологию, а также сектантские представления о пра-ведническом житии. Кроме того, одной из разновидностей народного утопизма были социалистические идеи жизни-коммуны.
История русской утопии начинается с "отреченной литературы" Древней Руси, с апокрифов и нехристианской народной поэзии: "Беседа трех святителей",
1 "Из множества противоположностей, составляющих русский характер, следует выделить антиномию эсхатологизма и утопизма <...> Русскому национальному самосознанию всегда было свойственно трагическое ощущение, эсхатологическая вера в достижение лучшей жизни, мессианистическое убеждение в особой роли России в мировой истории. Все это можно обнаружить на самых разных уровнях русского самосознания: в народных религиозноутопических легендах, в философско-исторических идеях" (Шестаков В.П. Эсхатология и утопия. Очерки русской философии и культуры. — М., 1995. — С. 4).
2 Проблемы русского самосознания и мифа, единства русской идеи и национального характера, о котором писал еще Н. А.Бердяев в "Русской идее" и "Истоках и смысле русского коммунизма", мифологическая основа русской культуры, особенности мифомышления и мифотворчества наиболее обстоятельно раскрываются в работах С.М.Телегина. См.: Телегин С.М. Философия мифа, введение в метод мифореставрации. — М., 1994; Телегин С.М. Восстание мифа. — М., 1997.

Клюева даже в том, что его книга издана на хорошей бумаге, что она непонятна и к ней не приложен пояснительный словарь, без которого она доступна "лишь особо избранным поэтическим натурам". Но главные претензии критика вызваны религиозной образностью. "Пролетариям нет надобности призывать бога к спасению своих завоеваний"; "вся книжка стихов т. Клюева есть сплошная попытка навязать пролетариату особую религиозную идеологию в духе т. н. "Голгофского христианства".1 Общий вывод автора звучит как приговор поэту: "Что дает сознательным рабочим поэзия Клюева? Ровно ничего. Читать его стихи надо, вооружившись словарем Даля, сказками и поверьями русского народа, откуда он черпает вдохновение".1 Критик даже не замечает нелепости своих умозаключений, ибо "сознательный рабочий" того времени не по словарям знал "живой великорусский язык" и фольклор своего народа. Кстати, во второй части своей статьи, опубликованной в следующих выпусках "Творчества", Н. Ангарский будет защищать призыв В.Кириллова "во имя нашего завтра" разрушить буржуазную культуру, ибо она умерла вместе со старым материальным строем.
Антибуржуазные воззрения Н. Клюева в 1919 году перевешивали в сознании критики его христианские идеи сораспятия и воскресения, а романтическая космическая символика пролеткультовской поэзии, образы Зари, Солнца, их вера в Преображение вселенной, свет Грядущего, очевидно, на короткое время позволили художнику забыть о глубокой пропасти, разделявшей их.
Мифоромантическое восприятие революции обусловило как недолгое сближение Клюева и других новокрестьян с поэтами Пролеткульта, так и сходство созданной ими картины мира: пророческая устремленность в прекрасное будущее и его идеализация (как одна из традиций русского романтизма), космизм и проекция революционных событий на всю Землю и Вселенную, романтический коллективизм и романтизированное изображение народа, эстетизация
1 Ангарский Н. Заметки о поэзии и поэтах // Творчество. — 1919. — № 1-3. — С. 23.