Реформы Горбачева и судьба союзного государства, 1985 - 1991 гг.

• Автор: Барсенков, Александр Сергеевич
• Шифр специальности: 07.00.02
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 364 с.; 20х15 см

УДК 93/99 ББК 63.3(2) Б
Серии Трудов исторического факультета МГУ: Исторические источники - Исторические исследования Instrumenta studiorum - Библиографии
Редакционный совет:
С.П. Карпов (председатель), А.Г. Голиков, В.Н. Гращенков, В.И. Кузищин, Ю.С. Кукушкин, Л.С. Леонова, Г.Ф. Матвеев, Л.В. Милов, А.И. Морозов, В.В. Пименов, Г.М. Степаненко,
Н.С. Тимофеев, В.А. Федоров, Е.Ф. Язьков, В.Л. Янин
1985-1991. М.: Изд-во МГУ, 2001,- 364 с. - (Труды исторического факультета МГУ: Вып. 18; Сер. II.
Исторические исследования: 4). 1БВК 5-211-0
В монографии проанализирована внутренняя логика преобразований 1985-1991 годов. Изучена эволюция представлений партийно-государственной и хозяйственной элит о путях возможного реформирования общества. Показано появление российского фактора во внутрисоюзной политике. Исследовано, как противостояние между двумя центрами власти (СССР и РСФСР) влияло на состояние и функционирование единого союзного государства.
Для историков, преподавателей и студентов исторических и политологических специальностей, для всех интересующихся сложными перипетиями политической борьбы в один из наиболее ярких и противоречивых периодов новейшей отечественной истории.
Рецензенты: профессор А.И. Вдовин профессор М.Е. Найденов
Барсенков А.С.
Б 26 Реформы Горбачева и судьба союзного государства.
УДК 93/99 ББК 63.3(2)
ISBN 5-211-0
© A.C. Барсенков, 2
ВВЕДЕНИЕ
Распад СССР — событие всемирно-исторического значения, многообразие сложных и противоречивых последствий которого еще не получило адекватного отражения в исторической науке. Между тем, кризисное состояние современного российского социума диктует необходимость формирования реалистического взгляда на действительность и видеть истоки существующих здесь проблем, что является обязательной предпосылкой их эффективного решения. Сказанное в полной мере относится и к сфере общественного сознания новой России.
Становление пятнадцати независимых государств на территориях бывшего Советского Союза происходит в условиях действия идейнополитических процессов, направленность которых по сути коренным образом отличается от того, что наблюдалось на протяжении предшествующих десятилетий. Во-первых, за последние 10—15 лет у народов бывшего СССР в силу разных факторов и причин произошла «национализация» массового сознания. Во-вторых, овладевшие полнотой политической власти союзно-республиканские элиты объективно заинтересованы в «инструментализации» истории для легитимации независимого статуса своих стран. В-третьих, профессиональное обществоведение поставлено перед необходимостью переосмыслить прошлое и настоящее с точки зрения «новых» (отличных от советских) национальных интересов возникших государств. Курс на новое нациестроительство сопровождается актуализацией этноцентризма не только в политической, но и в идеологической сферах, что с разной степенью интенсивности проявлялось и проявляется повсеместно на постсоветском пространстве1. Россия не может не испытывать влияния и определенного давления этой логики развития обстоятельств. В то же
1 См. об этом подробнее: Национальные истории в советском и постсоветских государствах. М., 1999; «Свое» и «чужое» прошлое, или поиск новых идентичностей в постсоветских государствах. М., 1999.

Введение
время, и в период перестройки и в первые годы после нее здесь идеологическая ситуация была принципиально иной.
В России переосмысление прошлого происходило под влиянием сильных критических — часто негативистских — настроений как в отношении дореволюционной «имперской» традиции, так и советского «коммунистического тоталитаризма» в XX веке. Фактически подрывались традиционные представления об истории России, о значении российской (или русской) цивилизации, о роли русских в развитии государства и их влиянии на другие народы бывшего СССР и Российской империи. Вместе с резкой критикой со стороны «освободившихся» и «возрождающихся» наций это породило явление, которое некоторые авторы называют «кризисом национальной идентичности» русских.
Постепенно необходимость решения проблемы осознавалась и российскими «верхами». В первом ежегодном Президентском послании Федеральному Собранию от 24 февраля 1994 г. содержался тезис о том, что отныне существующие в нашей стране национальные проблемы (включая вставший в полный рост после распада СССР «русский вопрос») будут решаться на основе нового понимания нации как согражданства2; в политическом лексиконе руководителей стал использоваться термин «россияне». В августе 1994 г. в официальной «Российской газете» появилась рубрика «Национальная идея и идеал нации», стимулировавшая обсуждение темы. В ходе полемики многие авторы констатировали, что привнесенные из иной среды идеи либерализма, демократии и рынка в качестве главных лозунгов «переходного периода» не могут претендовать на роль вдохновляющих национальных символов: их мобилизационный потенциал оказался очевидно недостаточным3. Восприятие же — по аналогии с другими независимыми государствами — исторической российской и русской идентичности — в числе прочих — сдерживается двумя политическими причинами: во-первых, советской традицией максимального учет фактора существования национально-государственных образований внутри единого национального государства и опасениями в обвинении недостаточного учета полиэтничности российского общества. Во-вторых, отсутствием эффективной системы защиты прав этнических россиян за пределами Российской Федерации и еще большими трудностями в рациональном объяснении причин сложившегося положения.
2 См.: Российская газета. 1994. 25 февраля.
3 См.: Вдовин А.И. Российская нация. Национально-политические проблемы XX века и общенациональная российская идея. 2 изд. М., 1996. С. 200-229.
Глава

то же время, Вашингтон резко отреагировал на обсуждение Москвой возможности применения военной силы для подавления антисоциалистических элементов в Польше («доктрина Брежнева»)16, заявив, что вооруженная акция вызовет соответствующую реакцию США. Все это привело к тому, что в середине 1980-х гг. экономический крах Польши стал реальностью, а антисоветские настроения — массовыми, поскольку большая часть населения главной причинной бедственного положения считала неэффективность социалистического типа хозяйствования и оторванность от мировых финансовых,
информационных, технологических и др. ресурсов. В результате
американская стратегия оказалась во многом реализованной: СССР, затратив колоссальные средства, все более терял свои позиции в Польше.
Намного более драматично складывались для Советского Союза события в Афганистане. Сейчас очевидны не только порочность «келейного» характера принятия решения о вводе войск, но, — и это, может быть, важнее, — недостаточный просчет международных
последствий этого акта17. Американская программа изматывания
Советской Армии только в 1980-1981 гг. предполагала закупки оружия для моджахедов на сумму в 50 млн. долларов. В Саудовской Аравии было принято решение к каждому затраченному американскому доллару прибавлять свой, т.е., американская «помощь» как бы автоматически удваивалась. В результате масштабы поставки оружия в Афганистан постоянно возрастали: если в начале его направлялось 10 тыс. т, то в 1985 г. — 65 тыс. т. Фактически участником конфликта стал и Пакистан, на территории которого находилось около трех миллионов афганских беженцев18. Однако намного большее значение имела «качественная» сторона американо-афганского сотрудничества. На территории Пакистана были созданы специальные лагеря, где специалисты из ЦРУ по взрывным и электронным устройствам готовили моджахедов к проведению соответствующих операций; было организовано прослушивание переговоров с советских самолетов со всеми базами и в Афганистане, и в Средней Азии; моджахедам предоставлялись фотографии советских военных объектов, сделанные со спутников. Моджахеды стали получать
16 См.: Грибков А.И. «Доктрина Брежнева» и польский кризис начала 1980-х годов // Военно-исторический журнал. 1992. № 9.
17 Круг проблем, связанных с обстоятельствами принятия решения о вводе войск, описан в: Громов Б.В. Ограниченный контингент. М., 1994; Корниенко Г.М. Холодная война. Свидетельства ее участника. М., 1994; Леонов Н.С. Лихолетье. М., 1995.
18 Марчук Н.И. Указ. соч. С. 470.