С.М. Сухотин (1887-1926): историческая биография личности в переломную эпоху

• Автор: Свидзинская, Мария Сергеевна
• Шифр специальности: 07.00.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 280 с.

Глава 1. Воспитание С.М. Сухотина: традиционная дворянская мораль в контексте кризисных социально-политических тенденций рубежа веков(1887-1917)
1.1 Нравственное семейное воспитание С.М. Сухотина: Кризис традиционной дворянской морали в контексте революционных тенденций эпохи
1.2 Офицерство С.М. Сухотина: опыт самоопределения в условиях Первой Мировой войны
1.3 Убийство Г.Е. Распутина: опыт самоопределения С.М. Сухоти-на-офицера в ситуации политического кризиса
Глава 2. С.М. Сухотин в революционное и послереволюционное время (1917-1926)
2.1 Опыт взаимодействия С.М. Сухотина с революционными событиями и социокультурными тенденциями
2.2 Тюремное заключение С.М. Сухотина: опыт выживания в агрессивной среде Московской Таганской тюрьмы
2.3 Принудительные работы без содержания под стражей С.М
хотина: опыт выживания в условиях гражданской несвободы
Заключение
Список использованных источников и литературы Приложение I: С.М. Сухотин (1887-1926): биографическая справка Приложение II: Контент-анализ воспоминаний Ф. Юсупова «Конец Распутина» и «Дневника» В. Пуришкевича: Опыт компьютерного анализа мотиваций участников заговора против Г.Е. Распутина

1. Проблематика исследования и его научная актуальность
В последние два десятилетия российская историческая наука переживает серьезные изменения, связанные с отходом от марксистско-ленинской парадигмы и постепенным ее преодолением. Этот процесс инициировал переоценку многих традиционно табуированных для исследования тем. В первую очередь, это касается «святая святых» советской историографии - революционной эпохи - не только событий февраля-октября 1917 г., но также продолжительного периода, предшествовавшего революции, и первых лет советской власти. В историографических дискуссиях современные исследователи склонны связывать события 1917 г. с «Великими», но незавершенными, реформами второй половины XIX в., с крестьянскими и рабочими волнениями начала 1900-х гг., с революцией 1905-1907 гг., с вступлением России в Первую мировую войну в 1914 г. и т.д. Относительно окончания революционной эпохи исследователи, в общем, единодушны и склонны связывать его с окончанием Гражданской войны.
Стачечное и аграрное движение начала 1900-х гг., русско-японская война 1904-1905 гг., революция 1905-1907 гг., «освободительное движение» и демократизация в органах государственного управления, дискредитация идеи монархии и империи, рост популярности мистицизма в придворной и дворянской среде, усиление влияния Г.Е. Распутина на государственную волю, участие России в Первой мировой войне, революции Февральская и Октябрьская, Гражданская война, конституция 1918 г., возникновение советского государства, ломка традиционной духовности, форм социального взаимодействия, политических институтов - вот лишь основные события, явления и процессы, обозначившие качественные изменения в состоянии общественно-политической системы в этот период и позволившие исследователям трактовать его как переломный, разделивший исторический процесс на «до» и «после». В советской историографической традиции этот период был ограничен

для исследования рамками формационного подхода и трактовался как переходный период от капиталистической формации к социалистической. При этом за рамками «рабоче-крестьянского» научного интереса оказались целые сословия и отдельные их представители, их мировоззрение, самоощущение, способ выживания в агрессивной по отношению к ним среде.
Стремление к преодолению узости строго детерминированных подходов к исследованию исторических феноменов повлекло за собой стремительное расширение исследовательской базы в области теории и методологии, возникновение новых подходов к изучению исторических феноменов, расширение и усложнение тематики и проблематики исторических исследований, стремление к междисциплинарности как исследовательскому принципу, позволяющему максимально приблизиться к научной объективности.
В рамках микроисторической парадигмы, обозначенной в российской исторической науке в середине 1990-х гг., когда на русский язык были переведены программные статьи крупнейших теоретиков и практиков микроистории, проявилась тенденция к «очеловечиванию» истории, приближению исторической науки к человеку как субъекту, творцу, а не только объекту исторического процесса. К. Гинзбург и К. Пони предложили «имя собственное», т.е. наиболее индивидуальный, наименее повторяемый из возможных показателей, в качестве знака, который позволил бы создать новую разновидность социальной истории, интересующейся индивидом и его связями с другими индивидами. Историк науки Р. Янг даже считал биографию основной дисциплиной гуманитарной науки, поскольку «истории индивидуальных жизней в гораздо большей степени, чем когнитивные подходы, которые доминируют в современной психологии, приближают нас к познанию человеческого бытия»1. Связь с социальной историей в этом случае диктуется постоянством аспекта социального: индивидуальное призвано сделать возможным новый подход к социальному через нить частной судьбы - человека или
1 Vidal F. Contextual biography and the evolving systems approach to creativity // Creativity research journal. 2003. Vol. 15. №1. P. 76.

стали более требовательными, а наказания за нарушения дисциплины — более строгими»148. А.М. Доможиров часто бывал на учебных судах, встречался с кадетами и гардемаринами, подолгу с ними беседовал об условиях службы офицеров на боевых кораблях нового поколения, о важности знания материальной части кораблей, практики судовождения и основ морской тактики. Как отмечает Г. Зуев, гардемарины на всю жизнь запомнили его советы об отношении морских офицеров к воинской дисциплине и профессиональным знаниям. «Сперва надо научиться подчиняться, чтобы потом командовать» -в соответствии с этим принципом А.М. Доможиров приказал командирам кораблей Учебного отряда Морского кадетского корпуса в течение всего периода плавания приучать воспитанников к несению вахтенной службы, выполняемой матросами149. «Кадет младших курсов еще можно перевоспитать, старшие же должны сами стремиться исправить свои ошибки, постоянно пополнять пробелы в своих знаниях, чтобы успеть приготовиться к завидной, но ответственной службе морского офицера»150 — таким был основной принцип воспитания А.М. Доможирова.
В марте 1902 г. его преемником на посту директора Морского корпуса стал «гроза флота» адмирал Г.П. Чухнин. По воспоминаниям Г.К. Графа, его «очень боялись, начиная с матросов и кончая командирами кораблей, так как он никому не давал поблажки и был неумолим», а «назначили его с определенной целью - подтянуть»151. Новый директор запечатлелся в воспоминаниях многих воспитанников корпуса. Сутки ареста за день до производства в мичманы за то, что в присутствии директора на экзамене сидел с расстегнутым верхним крючком воротника; гауптвахта за то, что на второй день после производства в мичманы опоздал на несколько минут в церковь, где весь вы-

пуск приводился к присяге» “ - вот лишь некоторые свидетельства кадетов о «новой» дисциплине. Не выбирал Г.П. Чухнин и тихой погоды для парусных
148 Зуев Г.И. Историческая хроника Морского корпуса. 170) - 1925 гг. М., 2005. С. 281.
149 Там же. С. 280-281.
150 Там же.
151 Граф Г.К. Моряки Очерки из жизни морского офицера. Париж, 1930. С. 54 — 55.
152 Там же.