Семейно-родовой мир М.Е. Салтыкова-Щедрина: эстетическая модель, историко-публицистический контекст и литературные перспективы

• Автор: Джос, Елена Федоровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Краснодар
• Количество страниц: 201 с.

Глава 1. Историко-публицистический контекст и эстетическая модель семейно-родового мираМ. Е. Салтыкова-Щедрина
Глава 2. Литературные перспективы семейно-родовой концепции М. Е. Салтыкова-Щедрина в русской прозе конца Х1Х-ХХ века
2.1. Чехов и Салтыков-Щедрин
2.2. Андреев и Салтыков-Щедрин
* 2.3. Булгаков и Салтыков-Щедрин
2.4. Солженицын и Салтыков-Щедрин
Заключение
Библиографический список

В последние годы литературоведение, не расставаясь с русской словесностью XIX века как с важным и принципиально неисчерпаемым объектом гуманитарного исследования, смело экспериментирует с кодами научного восприятия, меняя ракурсы изучения национальной классики. Утверждение антропоцентрической парадигмы в филологии [10] стало альтернативой постмодернистским методикам работы с художественным текстом, цель которых заключается в сведении жизни к тексту, автора- повествователя и героев к «бумажным личностям» (Р. Барт) - участникам риторического процесса, самодовлеющего в своей бесконечной протяженности.
В русле литературоведческого антропоцентризма, отстаивающего интересы словесности как бытийной, полноценно жизненной реальности, наука о художественном слове осваивает религиозные контексты. И, несмотря на очевидные издержки (например, книги М. М. Дунаева [44], осуждающего многих русских писателей с позиции формально понятого православия), большинство исследований в области «литература и религия» показывают гуманитарную продуктивность невозможного в советском литературоведении метода исследования. Монографии А. Эткинда [124], И. А. Есаулова [45], коллективные сборники [94], вскрывая теологические подтексты художественных произведений, сохраняют в сюжетном центре проблему человека, получающую новое освещение.
Наше исследование не ставит перед собой задач изучения творческого наследия М. Е. Салтыкова-Щедрина в религиозном контексте, но антропологический фактор для нас безусловно важен. Не забывая о сатирическом мастерстве классика русской литературы, о его социальной ангажированности и несомненной вовлеченности в философско-политические споры своего времени (об этом будет сказано в соответствующих разделах диссертации), мы делаем акцент на концепции семейно-родового мира в ее разных проявлениях: в субъективно-биографическом, публицистическом, художественном вариантах. Целостное восприятие ключевого произведения М. Е. Салтыкова-Щедрина (роман
«Господа Головлевы») в пространстве личной жизни и публицистической деятельности автора, в перспективе взаимодействия с художественными текстами конца Х1Х-ХХ века позволяет проследить становление идейно-эстетической концепции семейно-родового мира от середины XIX до середины XX века, охватив единым научным взглядом основополагающее для русской словесности столетие.
Объектом диссертационного исследования стали: 1) роман
М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы»; 2) публицистическое и художественное наследие писателя в его обращенности к семейно-родовой проблеме; 3) личная жизнь М. Е. Салтыкова-Щедрина, отраженная в автобиографических и мемуарных материалах; 4) рассказы А. П. Чехова «Попрыгунья», «Супруга», «Анна на шее»; 5) рассказы Л. Н. Андреева «Молчание», «Жизнь Василия Фивейского», его драмы «Екатерина Ивановна» и «Профессор Сторицын»; 6) романы М. А. Булгакова «Белая гвардия», «Мастер и Маргарита»; 7) рассказ
А. И. Солженицына «Матренин двор». Следует подчеркнуть, что указанные произведения Чехова, Андреева, Булгакова и Солженицына рассматриваются не изолированно, а в единстве с художественной прозой М. Е. Салтыкова-Щедрина, с которой они образуют единый научный объект.
Предметом диссертационного исследования стала концепция семейно-родовой жизни как одна из идейно-художественных доминант поэтики Салтыкова-Щедрина, вступающая в контакт (прежде всего, в типологический) с соответствующими эстетическими концепциями четырех русских писателей, чье творчество охватывает основные тенденции развития отечественной литературы в XX веке.
Цель диссертационного исследования - многоаспектное (биография -публицистика — художественное творчество) изучение концептуального образа семейно-родового мира М. Е. Салтыкова-Щедрина с акцентированным описанием сюжетной модели романа «Господа Головлевы» и установлением его типологических связей с произведениями А. П. Чехова, Л. Н. Андреева, М. А. Булгакова и А. И. Солженицына.
винциала в Петербурге» сатирик оптимистично писал о будущих поколениях: «Да, мы лучше наших пращуров. Но лучше не сами по себе, а потому, что мы отцы детей наших, которые, несомненно, будут лучше и наших пращуров, и нас» [97, т. 10, с. 298].
В своих воспоминаниях А. А. Фет приводит эпизод посещения Салтыковым-Щедриным Тургенева и их разговор о слепцовской коммуне, свидетелем которого он был. «Однажды, когда я в Петербурге сидел у Тургенева, Захар, войдя, доложил: «Михаил Евграфович Салтыков».
Не желая возобновлять знакомство с этим писателем, я схватил огромный лист «Голоса» и уселся в углу комнаты в вольтеровское кресло, совершенно укрывшись за газетой. Рассчитывая на непродолжительность визита, я не ошибся в надежде отсидеться. Между тем вошедший стал бойко расхваливать Тургеневу успех недавно возникших фаланстеров, где мужчины и женщины в свободном сожительстве приносят результаты трудов своих в общий склад, причем каждый и каждая имеет право, входя в комнату другого, читать его книги, письма и брать его вещи и деньги.

- Ну, а какая же участь ожидает детей? - спросил Тургенев своим кисло-сладким фальцетом.
- Детей не полагается. - отвечал Щедрин.
- Тем не менее они будут, - уныло возразил Тургенев. Когда по уходе гостя я спросил: «Как же это не полагается детей?» - Тургенев таким тоном сказал: «Это уж очень хитро», - что заставил вместо хитро понимать нелепо» [116, ч. 1, с. 367-368]. П. С. Рейфман в статье «Предполагаются ли дети?»,
+ высказал сомнение в том, что подобная встреча вообще имела место [91, с. 357-363].
Н. К. Михайловский в упомянутой выше книге высказывает твердое убеждение, что послышавшийся Фету из-за газетного листа отталкивающий ответ, был абсолютно невозможен для Салтыкова-Щедрина. Биограф писателя
С. А. Макашин дает практическое объяснение этих слов: Салтыков-Щедрин подразумевал, что в устроенном Слепцовым общежитии будут только взрослые