Антропология классической веданты : эволюция религиозно-философских идей

• Автор: Останин, Вадим Владимирович
• Шифр специальности: 09.00.13
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Барнаул
• Количество страниц: 202 с.

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. Глава 1. Начала антропологии «Рнгвсды» как истока
ведантнйском мысли о человеке
1.1. Основания телесности в концепции «пяти великих элементов»
1.2. Ригвсдийские предпосылки к усмотрению психической структуры человека
1.3. Проблема субъекта самосознания в «Риг-самхите»
2.1. Политеизм, панентеизм и генотеизм как модели субординации
человека с Трансцендентным
2.2. Порядок существования в «Ригведе»
2.3. Ведийские пролегомены игровых типов
Глава 2. Учение мимамсы о человеке как фактор развития
антропологии веданты
1.1. Система*физики тела у мимамсаков
1.2. Концепция сознания
1.3. Трактовки существования души
2.1. Человек в контексте атеистической направленности философии мимамсы
2.2. Страдание и удовольствие как антропологические константы
2.3. Отвержение игровой антропологии
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ.
Глава 3. Философия Гаудапады как систематизация ведантннскон антропологии
1.1. Классификация телесных составляющих
1.2. Учение о сознании
1.3. Концепция души
2.1. Монистическое понимание человека у Гаудапады
2.2. Экзистенциалии в учении Гаудапады о человеке
2.3. Антиномии игры в концептуализации человеческой экзистенции
Глава 4. Нигилизм антропологии Шанкары
1.1. Антропология «относительного» в философии Шанкары
1.2. Структура и функции сознания
1.3. Дефиниция атмана у Шанкары
2.1. Трансценденция и экзистенция в супратеизме и нигилизме Шанкары
2.2. Страдание и блаженство как иллюзии экзистенции
2.3. Негативизация игры у Шанкары
РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ.
Глава 5. Трансцензус антропологии Рамануджи и Мадхвы
1.1. Тело в учениях Рамануджи и Мадхвы
!. 2. Концепция сознания
1.3. Категории атман и сварупа в богословии Рамануджи и Мадхвы
2.1. Супрапанентеизм Рамануджи и супраполитеизм Мадхвы как основания отношения Человека к Трансцентному
2.2. Дискурс экзисгециалий в вишнуитской веданте
2.3. «Человек-играющий» в антропологии Рамануджи и Мадхвы
Глава 6. Персоиалистическая антропология Чайтаньи
1.1. Телесный уровень в антропологии Чайтаньи
1.2. Состав и функции психической организации человека
1.3. Духовный субъект в учении Чайтаньи о человеке
2.1. Трансценденция и экзистенция
2. 2, Раса и разлука как характеристики существования
2.3. Игровые вариации в антропологии Чайтаньи
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

Актуальность темы исследования. Характеризуя отправной пункт антропологии как раздела философского знания, М.Бубер в книге «Проблема человека» пишет: «С незапамятных времен человек знает о себе, что он -предмет, достойный самого пристального внимания, но именно к этому предмету во всей его целостности, со всем, что у него есть, он как раз и боится приступить. Порой он делает такую попытку, но уже вскоре, подавленный множеством возникающих здесь проблем, отступает с безмолвной покорностью и либо пускается в размышления о всевозможных материях, за исключением человека, либо расчленяет этого человека, то есть самого себя, на составные части, которыми удобно оперировать порознь, без особых хлопот и с минимальной ответственностью» [80, с. 158]. Слова известного мыслителя как нельзя лучше демонстрируют две вещи: во-первых, всю зыбкость, проблематичность человеческой ситуации; во-вторых, приглашают нас к, пожалуй, дерзновенному, но потому и наиболее желанному поиску выхода из нее. Стоит лишь попытаться ответить на ключевые вопросы философской антропологии: «что такое человек?», «каково его происхождение, откуда он?», «в чем его смысл?», как мы тотчас же окажемся на краю бездонного обрыва, венчающего узкие пределы нашей мудрости. Теперь мы либо сделаем шаг вперед в Неизведанное, либо торопливо отступим, признаваясь себе в своей неспособности, плоскости миросозерцания, однако в любом случае будем обречены на периодическое бе]а уи этого незабываемого чувства завороженности, восторга и даже страха.
Правда, если немного повременить, можно заметить, что в ходе истории философской мысли не раз снаряжались целые экспедиции в Неизведанное, экспедиции идущих цепочкой и поддерживающих друг друга антропологов, принадлежащих той либо иной философской традиции. Кажется, что одной из самых авторитетных из них, и не только на территории полуострова Индостан, является традиция веданты, религиознофилософской школы, занимающей фактически на протяжении всего своего

существования положение mainstream’а индийской мысли и предложившей целую палитру знаний о человеке. Неудивительно, что к наследию веданты с различными настроениями и в разное время обращались Шопенгауэр, Ницше, Дойссен, Н.Гартман, Торо, Эмерсон, Толстой, Ганди и многие другие мыслители Европы, Азии и Америки. Великий поэт серебряного века К.Бальмонт писал: «Я полюбил индийцев потому,/Что в их словах -бесчисленные зданья,/Они растут из яркого страданья,/Пронзая глубь веков, меняя тьму» [76, с. 10]. Интересу поэта вторили его коллеги по писательскому цеху: А.Белый, Д.Мережковский, В.Иванов.
Индийская культура мысли и веданта, в частности, уже давно находятся в поле зрения многих зарубежных и российских исследователей. Веданта как объект изучения всегда привлекала их богатством тем, идей и принципов. Среди них и метафизические построения, и тонкости теологического порядка, и тщательно разработанные мистические практики по достижению измененных состояний сознания, наконец, антропологическая проблематика, неизменно присутствующая в большинстве научных трудов.
Однако, несмотря на очевидное присутствие неподдельного исследовательского интереса к наследию веданты, необходимо констатировать тот факт, что антропология школы является одной из самых малоизученных тем как отечественной, так, впрочем, и зарубежной ведантологии. Не подлежит сомнению, что антропология веданты как таковая только начинает входить в круг интересов ученого сообщества. Поэтому разработка данной проблемы, конечно, востребована временем, весьма перспективна и привлекательна с научной точки зрения.
Наряду с интересом профессиональным, особенно начиная с восьмидесятых годов двадцатого столетия, не утихает и стремление широких масс населения различных стран и, в частности, Российской Федерации приобщиться к сокровищницам индийской традиционной культуры и религии. Среди огромного количества школ йоги, индуистских организаций,

Несомненно, что натака относится к миметическому игровому варианту, однако при этом зачастую несет в себе агоническое содержание. «Древняя мистерия... строилась как сцена битвы, сраэюения» [74, с.9], а поэтому и в натаке преобладает линия упорной борьбы, состязания светлых и темных сил, сюжеты которых напрямую заимствуются из «Ригведы» (см. напр, драму Калидасы «Мужеством завоеванная Урваши»).
Подводя итог, нужно сказать, что в контексте «Ригведы» натака пока еще только подражание миру ведийских богов, а не попытка прямого контакта с Трансцендентным. Участвуя в мистерии и созерцая ее, человек определялся и в собственной перспективе, ведь, в конечном счете, позиции божества, следуя ведийским предписаниям, мог достичь любой. Но жизнь бога ведийской политеистической религии отличалась, по мнению представителей традиции, лишь в количественном, а не качественном аспекте, что не избавляло человека от присутствия страдания в форме временности (процессуалъностъ) и претерпевания.
Таким образом, «Ригведа» дает начало фактически всему спектру игровых типов. Онтологическое вопрошание человека о себе и мире задает общий фон игры-экстазиса, остальные гармонично налагаются на него. Брахлюдья к тому же порождает состязательный (агонический) аспект игры, а ригведийские мифы в синтезе с мистериальным актом определяют генезис театрального искусства (мимезис), в котором человек «тренируется» стать одним из субъектов мира божеств. В итоге мы можем констатировать тот факт, что ригведийский человек, как в отношении своей экзистенции, так и в отношении построения игровой позиции не выходит за рамки мирового пространства, он весь еще здесь и пока не взывает к реально Т рансцендентному.
Резюмируя главу, необходимо отметить, что позиция тезиса ведантийской антропологии «Ригведы» определяется следующими факторами. Человек целокупно присутствует в мире, как в онтологическом, так и в экзистенциальном планах. Структуры телесности, психики только