Должное и сущее как категории культурно-исторического процесса : На материале России

• Автор: Яковенко, Игорь Григорьевич
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 190 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Оглавление
Введение

ГЛАВА I. Дробление синкрезиса культуры

(Генезис должного и сущего)

§1. Должное и сущее: общая характеристика категорий

§2. Должное и сущее в большой истории

ГЛАВА II. Мир должного/сущего в космосе

традиционной русской ментальности

§ 1. Природа должного

§2. Социальные практики должного
§3. Должное/сущее и идеологические институты
Глава III. Должное/сущее в социальной эмпирии
России XX века
§1. Должное и его носители
§2. Должное и его социокультурные альтернативы
§3. Размывание концепта должное/сущее
Заключение
Список литературы

ВВЕДЕНИЕ
И предложенная тема, и проблемный ракурс её рассмотрения, а также характер материала и методы его интерпретации, как и все иные компоненты научного дискурса в данной работе, относятся к сфере культурологии. Эта молодая, определяющаяся в своих предметных и методологических границах дисциплина, представлена сегодня пугающим разнообразием самых различных концепций, парадигм и самоопределений. Не имея возможности*, пускаться в запутанный и бесплодный в смысле установления категориально-терминологического согласия разговор о том, что такое культура и .соответственно, культурология, ограничимся кратким определением собственной позиции.
В данной работе культура понимается как структурно и исторически самоорганизующаяся система смыслов человеческого существования. Соответственно, из всех многообразных срезов культурологической мысли в основу работы кладется тот, который можно назвать системной культурологией, т.е. областью знания, которая., в определенной степени принимая эстафету традиционной (классической) философии, стремится объяснить мир как целое, не замыкаясь при этом на "вечных" и проклятых в своей неразрешимости онтологических и гносеологических вопросах.
Актуальность исследования
В современном динамичном и перманентно усложняющемся мире постоянно растет значимость исследований ментальности. В меняющихся незападных обществах устойчивые структуры сознания часто оказываются почти непреодолимым фактором, той слабо осознаваемой, но существенной реальностью, о которую разбиваются планы преобразователей, не склонных к рефлексии глубинных культурных оснований.
Одна из существенных проблем социального познания связана с особым феноменом "забывания" или семантическим барьером между изживаемой и утверждающейся культурной реальностью. Новые люди, отчуждающиеся экзистенциально от прошлого, не в состоянии не только пережить, но и понять природу

уходящего мира. Этот коммуникационный провал задается диалектикой изживания уходящего. Кроме того, он связан с качественной дистанцией между моделями социальности и культуры, которые вырастают из адекватного западноевропейской реальности рационального дискурса и нетождественной ему реальности восточноевропейских и неевропейских обществ.
С особой остротой заявленная проблема встает в обществах восточноевропейских. Если нетождественность чистых форм Запада и Востока носит очевидный характер, то общества Восточной Европы устойчиво воспринимаются как часть Европы, в которой те или иные сущностные черты западноевропейского целого менее выражены, ослаблены в силу особых условий (исторических, географических, геополитических). Во многом эти представления соответствует реальности. Но существуют и весьма значимые различия, не схватываемые в данной системе представлений. Именно здесь лежат коренные причины трудностей, переживаемых нашим обществом в последнее десятилетие.
Отсюда - актуальность задачи познания структуры и механизмов ментальности обществ как устойчиво традиционных, так и динамизирующихся. Особенно важно изучение связей структур ментальности и деятельности, ментальности и культурной реальности. Выявление значимых элементов и механизмов, категоризация выделенных сущностей позволит продвинуться на пути создания методологии анализа исследуемых объектов.
В актуальности настоящего исследования, видятся два аспекта. Первый связан с тем, что исследование цивилизационной специфики - сравнительно молодое и чрезвычайно перспективное научное направление синтетического характера - остро нуждается в развитии философско-культурологической категориальной базы и терминативного аппарата.
Несомненно актуальным представляется и обращение к анализу исторического опыта России. Сегодня, на фоне бурной исторической динамики, крушения не только скоротечных иллюзий, но и многих традиционно устоявшихся стереотипов, туманности перспектив и кризиса культурно-цивилизационной самоидентификации всякая серьезная попытка разобраться в универсальных основаниях российской ментальности не может не быть актуальной

факт ментальноти, онтологически предшествующий отдельным и единичным вещам и задающим для них смыслогенетические координаты в соответствии с трансцендентными принципами самопо- , лагания данной культурной системы. Блестящая сентенция, что "Миф - это то, чего никогда не было, но то, что всегда есть.", - яркая и лаконичная иллюстрация этого положения. Должное, разумеется, не тождественно мифу, но безусловно ему родственно.
Говоря о параметрах различения должного и сущего, следует отметить не только соотнесение сущего, преимущественно, с имманентным, а должного, преимущественного с трансцендентным планом бытия. Оберегая свою трансцендентную природу от дискретизующей семантизации, культура придает должному статус сакрального. Отсюда - табуирование имен и двусмысленные эвфемизмы. Отсюда апофатические тенденции к прямому, вневер-бальному, и вообще внезнаковому переживанию истины, ибо сакральная по определению истина неизбежно профанизуется в результате рутинного использования в знаке.
Соответственно, сущее. т.е. дискретное и имманентное понимается как изначально профанное. А сакральные предметы, персоны, акты, сакральны не с силу своей сущей бытийствен-ности, а именно в силу своей причастности трансцендентному, в силу своих сакрально-знаковых функций, отсылающим к космоорганизующим эманациям должного. Так, во многих исторических традициях самодержец (царь, император и т.п.) сакрален не как физический субъект как таковой, а как носитель сакральной космоорганизующей функции, как проводник воли провидения, как гарант должного порядка вещей и окно в трансцендентное. Как только сей сакральный субъект расстается с троном, его сакра улетучивается. Иногда, как например, в Византии или России это происходит мгновенно и приобретает, подчас, гротескные, трагикомические формы. Можно сказать, что сущее никогда не бывает сакральным само по себе, т.е. по своему собственному основанию.
Дискретные элементы сущего сакрализуются лишь конвенциональным образом посредством контекстуального соотнесения с должным. Само же должное сакрально по своему собственному основанию, ибо структурная конфигурация культурного паттерна