Идея "дионисийства" Вяч. И. Иванова в контексте движения богоискательства рубежа XIX - XX вв.

• Автор: Трифонова, Людмила Леонидовна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 255 с.

Оглавление
Введшие
Глава 1. Идея «дионисийства» Вяч. Иванова в контексте движения богоискательства рубежа XIX-XX веков

1.1. Движение богоискательства в России рубежа Х1Х-ХХ веков

1.2. Вяч.И. Иванов как участник богоискательского движения

Глава 2. Дионис и «дионисийство»: историко-культурный анализ

2.1Культ Диониса в античности

2.2 Ницшеанский миф о Дионисе в интерпретации Вяч.И. Иванова

2.3.Культ Диониса: исследование мифа в творчестве Вяч.И. Иванова

2.4. Дионис-«Эрос соборности»: философия любви Вяч. Иванова

2.5. «Дионисийство» как основа русского национального характера: социально-философские идеи Вяч. Иванова
Глава 3. «Дионисийство» - творческий метод и универсальная эстетическая
категория в творчестве Вяч. Иванова
3.1..«Символическая мистерия» -проект театрального искусства
3.2. «Дионисическое существо» символической поэзии»
ЗЗзДионисический дух» музыки»
Заключение
Библиографический список использованной лит ературы
Вяч. Иване» - талантливый поэт и неординарная личность - зачастую вызывал прямо противоположные чувства у одних и тех же людей. Давший самое колоритное и меткое определение этому человеку - «Вячеслав Великолепный» - Лев Шестов [207,С.З], тем не менее, считал, что, несмотря на все «великолепие» самого Иванова, его идеи не имеют ничего общего с действительностью. Анна Ахматова, уважавшая и ценившая эстетическое чутье Иванова, причисляла его к тем духовным вождям своей молодости, которые на поверку оказались «лжепророками».
Деятельность Иванова была столь многообразна и разнонаправлена, что весьма сложно дать ей однозначное определение. Большинство авторов, пишущих о нем, начинают свои работы именно с перечисления его разнообразных талантов и независимо друг от друга приходят к сходным выводам о необъятности и неуловимости его натуры, одинаково подчеркивают его неизменную силу воздействия на окружающих. Философские позиции Иванова эклектичны, своей философской системы он не создал. Поиски в области религиозного реформирования общества и церкви не сделали его ни пророком, ни реформатором, хотя пафос, с которым он убеждал слушателей в возможности новой синтетической религии, соединяющей в себе Диониса и Христа, впечатлял многих. Поэтическое поприще, о котором мечтала мать поэта, явилось для Иванова скорее поэтической формой изложения философских идей, исторических находок и религиозных взглядов. Его художественные произведения, названные И. Анненским - его идейным оппонентом, «криптограммами», требует для полного понимания глубокого знания античной мифологии и древней истории. Собственно ученым -филологом Иванов так же не стал, в силу характерной для всех людей, занимающихся художественным творчеством, субъективности. Научные изыскания для него не были систематическим занятием наукой, в них Иванов
дает оценку позиций других ученых, следуя больше инпуиции. По нашему мнению, оптимальным определением, в отношении личности Вяч. Иванова, можно считать понятие «мыслитель», включающее в себя всю широту его интеллектуальной и литературной деятельности.
В свое время Т. Момзен, немецкий историк, в семинаре которого занимался Вяч. Иванов сказал, что «вскоре должен наступить период варварства, что надо спешить с завершением огромных работ, предпринятых гуманизмом XIX века» (Цит. по ст. В.В. Мусатова «Вячеслав Великолепный» Жизнь и творчество Вячеслава Иванова» [161, С.38]), и это, несомненно, оказало огромное влияние на формирование мировоззрения русского мыслителя. Он пытался все соединить, логически связать, продлить во времени, и даже перезнакомить между собой своих знакомых, что нашло отражение в воспоминаниях большинства современников. Много позже Иванов писал: «Как только я очутился за рубежом, забродили во мне искания мистические, и пробудилась потребность сознать Россию в ее идеи. Я принялся изучать В. Соловьева и Хомякова» [4, С.313], обозначив так свои начальные ориентиры. Позднее в их число, по его собственному признанию, вошли Ф.И. Тютчев и Ф.М. Достоевский. Соборное начало русской культуры, переживание соборности стало одной из ведущих тем в трудах Иванова. По - особенному соединились в творчестве Иванова вера во вселенскую миссию России, унаследованная от славянофилов, и своеобразное преклонение перед католической церковью и Римом, сумевшим сплотить разные народы Европы в лоне единой Церкви. Идея духовного синтеза Востока и Запада, православия и католичества возникла под влиянием взглядов Вл. Соловьева, с которым Иванов был знаком лично. Пытавшийся соединить вся и всех, Иванов уже в эми! рации в 1926 году принял католичество, но по разрешению Ватикана ему было позволено не произносить формулу отречения от православной веры. Таким образом, Иванов стал одновременно и католиком, и православным, воплотив в себе саму мечгу о единой Церкви,и «испытал великую радость покоя и свободы действия» (Цит. по ст. В.В. Мусатова «Вячеслав

Мережковский, по мнению большинства критиков, был посредственным поэтом, но как публицист и религиозный мыслитель он убедителен и часто оригинален. Его работа «Религия Л. Толстого и Достоевского» (1901-1902) положила начало новому интересу к проблеме богоискательства.
Религиозные круги отмечали большое влияние идей Мережковского на русскую общественность: «Нельзя не отметить, какое сильное влияние оказало на художественную литературу ... язычески - христианское мировоззрение Мережковского. Это мировоззрение пустило глубокие корни среди интеллигентного общества. Любовь к земной жизни, жизни сильной и интенсивной и отрицание аскетического принципа христианства является почти всеобщим настроением мыслящей части общества» [194, С.40]. Петербург ские богоискатели были верующими людьми и людьми мыслящими. Они понимали, что современное им православие не в состоянии ответить на те вопросы, которые ставила жизнь перед верующими. По убеждению Мережковского, религия дает своим приверженцам крылья, но в церковнохристианской любви к Богу не осталось места для любви к человеку, и это превратило христианство в «гроб Христа», в чистое «ничто». Аскетическое христианство и современная культура, по его мнению, взаимно не проницаемы. От сложившихся отношений страдают и культура, лишенная духовно возвышенных устремлений, и христианство, забывшее о человеке и потому более не привлекательное для него. Если приходится выбирать: или жизнь без Христа или христианство без жизни, то выбор сделать практически невозможно, не умалив то или другое. Поэтому Мережковский предлагает третий путь - церковь должна стать богочеловеческой. Христос своей жертвой искупил грехи человечества и показал путь к спасению для всех людей, поэтому необходимо каждому, следуя заветам богочеловека Христа, прийти к Богу в соборном единстве братьев по вере. В бошчеловечестве Мережковский выделил антиномию начал религиозной эволюции человечества: языческое и христианское миросозерцание. Язычество - «культ плоти», а христианство «бесплотный дух». Новый завет Бога в человечестве