Самосознание российской литературной критики 1990-х годов : Опыт философско-культурологической рефлексии

• Автор: Белобородов, Дмитрий Владимирович
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Томск
• Количество страниц: 116 с.

Оглавление
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА ПЕРВАЯ.ФИЛОСОФСКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ ДИСЦИПЛИНАРНОГО САМОСОЗНАНИЯ РОССИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ
ГЛАВА ВТОРАЯ. КОММУНИКАТИВНО-АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ САМОСОЗНАНИЯ РОССИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ 1990-ТЫХ ГОДОВ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ФИЛОСОФСКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ОПТИМИЗАЦИИ КОММНИКАТИВНЫХ ПРОЦЕССОВ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКЕ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

Введение
Актуальность исследования
Актуальность рассмотрения данной темы научной работы обусловлена тем, что интенциональная предрасположенность литературной критики к своей рефлексии является той неоспоримой данностью ее дисциплинарного сознания, от которой она вряд ли когда-либо может отказаться. Если критика мыслит себя формой самосознания литературного процесса, то это самосознание неизбежно будет открыто не только функции экстравертного обзора художественной литературы, но также станет неизбежно включать в себя некую деятельность по поиску путей собственной оптимизации, поскольку любая разработка метода невозможна без внутренних рефлексивных операций.
В связи с тем, что литературная критика сама является органической частью литературного процесса, она по причине своей субъектной включенности в этот объект даже теоретически не может осуществить на практике его полный анализ как целостного предмета познания и потому ее объектноцентристская экставерсия, направленная в конечном счете только на художественную литературу, уравновешивается интровертной рефлексией, имеющей своей итоговой целью объективацию своего настоящего состояния, вставленную в литературный процесс и осмысленную внутри него в совокупности с художественной литературой.
Кроме того, даже сама художественная литература объясняется критикой в определенном социокультурном контексте и поэтому любая попытка определения места литературного произведения в рамках какой-либо исторической эпохи и вообще в системе общечеловеческих культурных ценностей содержит в себе не только анализ того, о чем было сказано в литературном произведении, но и то, как оно воспринималось обществом и культурой. Описание этого восприятия и дает история литературной критики, на основе суждений которой и выносит свою оценку литературе прошлого критика современная (при том условии, если она, конечно, склонна в чем-то считаться с позицией своих предшественников).
Следует также заметить, что применительно к теории самосознания литературной критики проблема самосознания всего литературоведения в целом не является посторонним направлением теоретической работы, поскольку акт самосознания литературной критики включает в себя и дисциплинарную рефлексию (в рамках которой она пытается осознать некоторые особенности своих родо-видовых свойств), вопросы о специфики которой часто ставятся в литературно-критических дискуссиях, где нередко происходит столкновение полярных мнений о том, является или не является литературная критика наукой и на основании каких структурно-функциональных критериев следует отличать ее особенный способ освоения художественной литературы в отличие, например, от таких дисциплин как история литературы, методология литературоведения,
теория литературы, текстология и т, д.
Тем не менее, несмотря на столь, казалось бы, очевидную необходимость изучения самоидентификационных процессов в литературной критике они и по сей день так и не были рассмотрены в качестве самостоятельных предметов философско-филологических исследований. Хотя к актуализации рефлексивной деятельности, ориентированной на выявление специфики литературнокритического и литературоведческого мышления через выявление их дисциплинарных границ неоднократно призывали А. Бушмин и В. Курилов. Так, например, в своей монографии А. Бушмин нередко отмечал тот факт, что: “ наука
0 литературе в настоящее время выглядит весьма аморфно, не вполне выяснены ее общее строение, ее “анатомия”, взаимосвязь и соотношение ее составных частей, комплекс ее дисциплин. Она представляет собой как бы конгломерат дисциплин, разграничение которых пока определяется не на основе каких-то строгих принципов, а в меру субъективных возможностей и представлений того или иного исследователя”1.
В дальнейшем этот пробел попыталась восполнить книга В. Курилова, автор которой говорил о том, что “на фоне пристального внимания других наук к своей структуре обращает на себя внимание недостаточная разработанность проблемы состава литературоведения, слабая изученность вопроса о месте и функциях его отдельных дисциплин. Работ, в которых исследуется само литературоведческое знание, у нас пока мало, хотя современное советское литературоведение - это сложная совокупность направлений научного анализа в целостном организме литературоведческого знания ”2. А это, по мысли ученого, “ обусловливает необходимость специального анализа как теоретических, так и методологических знаний, их задач, содержания, роли в литературоведческом исследовании”3.
Впрочем, еще задолго до В. Курилова и А. Бушмина в зарубежном литературоведении со стороны М. Верди4 также обращалось внимание на серьезные недостатки в систематике литературоведения как теоретической процедуры родо-видовой демаркации дисциплинарных методов. А польский литературовед Г. Маркевич вообще поставил вопрос о непроясненности понятия “литературоведения” и необходимости более точно не просто выявить его методологическую специфику, НО II в том числе прояснить, какие литературоведческие дисциплины могут быть включены в эту отрасль филологической науки, а какие - нет5.
О соответствующей актуальности решения теоретических проблем, возникающих внутри самосознания литературной критики, не менее важной, чем осуществление конкретной деятельности по анализу частных литературных текстов не раз писал достаточно авторитетный немецкий филолог Роберт Вейман, ставя при этом в пример состояние послевоенного немецкого литературоведения6.
1 Бушмин А. С. Наука о литературе. М. 1980. С. 39.
2 Курилов. В. Теория и методология в науке о литературе. Издательство Ростовского университета. 1985. С. 4.
3 Там же. С. 4.
4 Верли М. Общее литературоведение. М. 1958.
5 Маркевич Г. Основные проблемы науки о литературе. М. 1980.
6 Вейман Р. "Новая критика" и развитие буржуазного литературоведения. М. 1965.

Роберта Веймана, в ситуации кризиса исторического исследования, о чем свидетельствуют многочисленные факты состояния немецкой послевоенной филологии резко снизившей свой вес влияния на международной арене под воздействием новой англо-американской критики56.
Другой немецкий филолог, основатель школы так называемой "рецептивной эстетики" X. Яусс, говорит о кризисе современных концепций истории литературы, поскольку она: «пользуется сегодня чаще всего дурной славой, причем вполне заслуженно. Последние полтора столетия историки этой почтенной дисциплины свидетельствуют о неуклонной деградации. Ни для кого уже не секрет, что филологи моего поколения даже ставят себе в заслугу замену традиционного общего изложения национальной литературы, разбитого по эпохам, на лекции проблемного или систематического характера»57.
Можно представить себе с какими трудностями приходится сталкиваться российским филологам, в зоне осмысления которых оказывается незаконченный этап истории постперестроечной литературы и литературной критики, пытающейся функционировать в качестве исторической и внеисторической формы самосознания художественной словесности.
Сразу оговоримся, что под внеисторическим самосознанием мы подразумеваем попытку самосознания литературно- критического мышления, протекающую вне рефлексии своих исторических истоков и возможных последствий.(Внеисторическое самосознание, в системе употребленения нашей терминологии, есть самосознание синхроническое, игнорирующее диахронический подход). Не случайно в своей статье " О критике вчерашней и сегодняшней" С. Костырко ставит в упрек П. Басинскому и Е. Ермолину то, что они начинают описывать современное состояние литературы с "чистого листа", не руководствуясь при этом никакими принципами историзма58.
Примерно также действует и нынешняя "новогазетная критика"59, занимающаяся оперативной фиксацией текущих литературных событий и не делающая акцента на их причинно- следственной рефлексии, сдерживаемая избранными границами жанра и методами освоения художественно-эстетической реальности. Крайне любопытно, что антиисторический стиль мышления в современной русской литературной критике обретает в лице А. Немзера и М. Эпштейна свое концептуальное самоопределение, причем, неважно в какой: позитивной или негативной оценке.
Необходимо заметить, что такого рода темпоральная ориентация литературно-критической рефлексии, будучи детерминирована современным состоянием русской культуры, фактически начинает выступать и как прикладная форма ее самосознания. «То, что все советские десятилетия воспринималось как
56 ВеиманР. «Новая критика» и развитие буржуазного литературоведения. М. 1965. С. 21-22.
57 Яусс X. История литературы как провокация литературоведения. // Новое литературное обозрение. 1995. № 12. С. 39.
58 Костырко С. О критике вчерашней и "сегодняшней". По следам одной дискуссии.// Новый мир. 1996. № 7.С 213. См. также Немзер А. История пишется завтра. //Знамя. 1996. № 12. С. 203-212, Немзер А. В каком году -рассчитывай. (Заметки к вечному сюжету "литература и современность"). //Знамя. 1998. № 5.С. 200-2! 1.
9 Термин взят у Н. Ивановой из ее статьи "Между. О месте критики в прессе и литературе".// Новый мир. 1996. №1. С 204- 205.