Язык и музыка как смыслообразующие звуковые формы культуры

• Автор: Кушмина, Резеда Рафаиловна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Казань
• Количество страниц: 167 с.

Глава 1. Значение языка как смыслообразующего явления культуры

§ 1 Основные подходы к языку как феномену культуры
§ 2 Феномен сигнификации в смысловом поле
философских категорий формы и содержания
§ 3 Языковая картина мира
после «лингвистического поворота»
Глава 2. Роль музыки как средоточия невербального смысла в культуре § 1 Анализ музыки как звучащей формы культуры
в историческом и теоретическом аспектах
§ 2 Полная характеристика смысла
в вербальном и невербальном измерении
§ 3 Проекция времени в музыкальном образе
Заключение
0 Список использованной литературы
Актуальность темы исследования. Особенность философии культуры состоит в том, что в ней осуществляется рефлексия относительно содержания культуры на путях рационально-теоретического мышления. По словам Э. Кассирера философское постижение культуры «не удовлетворяется конечным продуктом, но желает понять и тот особый способ производства, который производит данный продукт. Ведь от этой производительной активности, от длящейся и постоянно возобновляемой работы духа зависит в конечном счете не только язык, но и миф, и религия, и искусство. Понять и прояснить это для каждой отдельной отрасли духовной деятельности человека, понять во всей ее индивидуальности и особенности, во всей неповторимости формы и способа существования должна философия»1. Тем самым философия направляет свои усилия на уяснение условий существования культуры и ее форм и стремится обнаружить их сущность.
Знаково-символические системы, в которых представлен человеку мир, их интерпретацию, необходимо выделить в особую область. Актуальность нашего изучения языка и музыки как знаково-символических звуковых смыслообразующих систем вызвана односторонностью существующих к ним подходов и основанных на этих подходах исследований. Они в основном проводятся в позитивистском ключе, а те, которые ведутся в русле герменевтики, зачастую не опираются на конкретный материал, отказываются от дефиниций, уходят в тавтологии.
Парадокс современной философии культуры состоит в том, что изучение культурных феноменов ведётся в рамках социологии и социальной философии, психологии, семиотики, эстетики без должной опоры на достижения таких философских дисциплин как онтология и гносеология. Однако без такого обращения представляется сложным определение сущностных признаков культурных феноменов, а также сохранения целостностного подхода к ним.
1 Кассирер Э. Лекции по философии и культуре//Культурология. XX век: Антология М., 1995. С. III.
В самом факте наличия или отсутствия геометрического подобия между художественными, научными или иными образами, какими пользуется культура, и отображаемыми в них объектами (природными или социальными), содержится слишком серьезное качественное различие в способах и результатах освоения человеком действительности, чтобы философия могла этот факт игнорировать.
Историки, семиологи при подходе к этой проблеме подчеркивают противостояние устных и письменных форм культуры. М. Мак-Люэн, автор знаменитой «Галактики Гутенберга», считает, что мы погружены в неразбериху и состояние неустойчивости, поскольку существуем одновременно в двух противоположных формах общества и опыта, мировоззрения и самовыражения. Такое разделение культур, по мнению У. Эко, существовавшее еще во времена средневековья, определяло различия между теми, кто способен был читать рукописи и, значит, критически осмысливать религиозные, философские и научные вопросы, и теми, кто воспитывался исключительно посредством образов в соборе — отобранных и обработанных их творцами. Мак-Люэн утверждает, что с наступлением электронной эры наступает эпоха абсолютной «власти визуализации».
На уровне обыденного сознания не всегда удается осознать, что те информационные фрагменты, которые мы наблюдаем на экране и которые в силу этого для нас очевидны и выглядят как единственно объективные, на самом деле являются скомпонованными. В результате если текст как некоторая система понятий предоставляет человеку возможность аналитической работы над ним, то визуальные средства могут навязывать индивиду конкретное восприятие информации, которое рационально контролируется им в меньшей степени, что создает невиданные ранее возможности для манипулирования сознанием как отдельного человека, так и общества в целом.
Успешное существование экранной культуры само по себе отражает тенденцию к усилению роли обыденного (или массового) сознания в современной культуре, когда повседневные представления заполняют собой все культурное

к действительности. По этим моделям может быть выражено бесконечное множество содержаний, или смыслов.
Широкие семантические возможности языковой знаковой системы зависят от большого количества тех типов членения, которые в ней существуют. Так, фонемы разлагаются на дифференциальные признаки, слова на фонемы, предложения можно делить на слова или группы субъекта и предиката, на рему, сему и тему. Все это обеспечивает большую гибкость в организации плана выражения, а тем самым и структурирования сознания.
На основе вышесказанного можно заключить, что все значимые единицы языка — фонема, морфема, слово, словосочетание, предложение — имеют сходное строение, а именно план выражения, форму (материальный звук или графему) и план содержания (идеальный смысл, значение).
Автор считает, что формообразующая функция отношений не ограничивается тем, что благодаря им осуществляется вычленение элементов языка. Совокупность элементов (даже если это уже вполне оформленные, членораздельные элементы) еще не есть форма, ибо форма должна обладать, кроме того, такими свойствами, как единство, целостность, и, следовательно, в языковом мышлении должно существовать «некое преобладающее качество», обусловленное, по Гумбольдту, духом народа, способом его укоренения в действительности — интенцией его на воображение или анализ, на чувственное созерцание, внутреннее восприятие или отвлеченное мышление.
Что касается произвольности языкового знака, то она ограничена выражением индивидуальных лексических значений и предопределена текучестью как самих этих значений, так и бесконечно порождаемых все новых и новых смыслов. Отсюда определяющая значимость первичного разделения содержательной сферы языка на лексику и грамматику для его звуковой формы. Отсюда и выявленная зависимость фонологической парадигматики и синтагматики от фундаментального семантического противоположения лексического и грамматического, и обнаруженная корреляция звукового строя языка с его грамматическим строем, в частности, со способом выражения грамматических значений.