Частная жизнь интеллигенции на переломе культур: сохранение культурных ценностей в изгнании : На материалах семейного архива: от 30-х XIX века к 30-м ХХ

• Автор: Федорова, Екатерина Сергеевна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 355 с. + Прил. (с.356-463: ил.)

Глава 1. Теоретические обоснования правомерности сопоставления текстов частного мемуарно-эпистолярного жанра, разделенных более чем столетием 14
1.1. Объем, исторические границы и значение понятия «интеллигенции».
1.2. Осознание ценности личности как первое проявление «интеллигентности».
1.3. Частная жизнь как сфера реализации личностных принципов и выявления подлинных культурных ориентиров.
1.4. «Перелом культур» —локализатор приоритетных культурных ценностей.
1.5. Значение мемуаристики и эпистолярных текстов как жанров, отражающих процессы личностного развития и частной жизни интеллигенции. Заключение. Примечания.
Глава 2. Начало «великой опалы и великого одиночества». Сражение «за себя» в среде «дворянской интеллигенции» в первой трети XIX века
2.1. Вольномыслие под августейшей дланью.
2.1.а. Петр Никифорович Ивашев. 2.1.6. Воин-литератор: литературный стиль Петра Ивашева 2.1.в. Художественный прием: выражение пристрастно-личного
отношения через обманчиво-объективные «картины». 2.1.г. Роль костюма как художественно-оценочной детали.
2.1 .д. Вера Александровна Ивашева.
2.1.е. Старшая Ле-Дантю.
2.1.ж. «Думая, что ею руководит лишь жалость, она позволила себе увлечься страстью...»,— из письма Марии Петровны Ледантю 1831 г.
2.2. Частная переписка старших Ивашевых как источник сведений о культурных инновациях в каждодневной жизни.

2.3. Сюжет «О Белокурой Ирис и добром Зиле»: реализация свободной личности через экзистенциальную позицию: «жизнь как роман».
2.3. a. «L’histoire d’une femme est toujours un roman - история женщины есть всегда роман» (Н.А.Карамзин)
2.3.6. Паж вдовствующей императрицы Марии Федоровны, адъютант Витгенштейна,.. каторжанин.
2.4. Воспитание чувств и «испытание достоинства» в семье ссыльного декабриста.
2.4.а. «Жизнь моя - так было угодно Провидению - была, в роде Вольтова столба, орудием, служившим на тысячу опытов человеческого достоинства», — из письма В.П.Ивашева из сибирской ссылки.
2.5. Свободный выбор крепостной: Прасковья Рыбоконова.
2.6. Дочь декабриста: «Свергая иго предрассудков».
2.6.а. Петербургская законодательница новых женских мод, провозвестница русского феминизма.
2.6.6. «Она учила азбуке самосознанья» (А.П.Философова).
2.6.В. Первая переводчица «Маленьких женщин» в России.
2.6.Г. «Мечты это. Очень может быть, что мечты, но не все ли, что воплощается и живет, «плоды мечты и слова человеческого»?»— из письма М.В.Трубниковой.
2.6.Д. «Насколько еще упругости сохранилось в моем мозгу?»
2.7. «Маленькие женщины» с твердой волей: четвертое, пятое и шестое поколения Ивашевых.
Выводы. «Как в капле дождя...».
Глава 3. «Безымянное поколение». Остаться человеком de bien tenue (хороших
манер) ... значило остаться человеком
3.1. «Забытые имена» и проблема поиска источников в эпоху репрессий. Проблема документа и «документальности» текстов эпохи репрессий.

3.2. На сломе культур
3.3. Долгая и счастливая жизнь Александра Гюнтера
3.4. Формирование личности в социо-культурном окружении до революции. 3.4.а. Детство и юность. 3.4.6. Социо-культурные взаимовлияния в Харькове на рубеже веков.
3.4.в. Знак судьбы. З.4.Г. Харьковский императорский университет и юридическое образование: от «факультета нравственно-политических наук» — до «факультета ненужных вещей». З.4.Д. «Еллинистическая» школа харьковских правоведов. 3.4.е. Общественная автономность и независимость института харьковской адвокатуры на рубеже веков. З.4.Ж. Недолгая эпоха человечности: развитие новых тенденций в независимом театре. 3.4.з. Мимическая школа Серебряного века. 3.4.и. Развитие общественного темперамента. З.4.К. Социальные институты и демократические организации. 3.4.л. Путешествия в Европу как необходимое совершенствование образования.
3.5. «Самопознание в эпоху перемен». 3.5.а. Революция 1917 года: «участие в буржуазно-демократической» и восприятие «пролетарской». 3.5. б. Неведомые годы. Между старым миром и большевиками: 1918-1920 годы. 3.5.B. Друзья и товарищи 1918— 1920 годов — те, о ком умолчали.
3.6. Проблема права выбора и «обмеление» социокультурной среды. З.б.а. Владикавказский ректор. 3.6.6. Последний всплеск политической воли. З.б.в. Действующие лица: Ленин, Луначарский, Сталин... Гюнтер. З.б.г. Последние годы активной общественной деятельности: ректорство и адвокатура. Борьба с бандитизмом на Северном Кавказе. З.б.г. Разрушение иллюзий. Начало смутных времен (конец 1920-х).
3.6.д. Гонения. З.б.е. Начало репрессий. З.б.ж. Москва 1930-х — попытка «избежать судьбы».
3.7. Смертельное сражение за право оставаться личностью в эпоху репрессий — война, в которой нет победителей. 3.7.а. «В страшные годы ежовщины». 3.7.6.

Таким образом, если следовать логике Г.П.Федотова, и все культурное существование интеллигенции поневоле и постоянно оказывается «беспочвенным», то есть здесь можно видеть «отрыв от быта, от национальной культуры», «скитальчество». Тогда о каком еще «переломе культур» можно говорить? И все-таки очевидно, что в обычном (не катастрофическом) ходе событий интеллигент имел возможность существовать в соответствующей культурной среде. В нашем исследовании имеются в виду те катастрофические, трагические для любого человека моменты (ссылка), когда силой обстоятельств он выдворяется, исторгается из привычной культурной среды и перемещается в чуждую. Здесь нарушается и ломается привычная схема его культурных привычек; за то, что естественным путем ему принадлежало, он принужден бороться каждый день; здесь он должен корректировать модель своего внешнего поведения; здесь нарушаются «обратные культурные связи», здесь, не имея среды, язык его культуры становится «мертвым», не коммуникативным.
В такие моменты борьбы за то, что ранее доставалось даром, существовало изначально, иллюзорные ценности неминуемо должны погибнуть, а вопрос сохранения подлинных окажется вопросом сохранения себя как индивидуальности. Следовательно «на переломе культур» обнажаются те важные культурные принципы и привычки, которые структурируют самою личность интеллигента105.
Не противоречит ли приведенное рассуждение заявленному ранее стремлению изучать не катастрофические, а повседневные моменты жизни индивидуума? Нет. Не противоречит. Общая катастрофичность существования интеллигента в окружении иного культурного бытия ведь как раз и была каждодневным и протяженным существованием, и существованием по преимуществу (и поневоле) — частным; а вовсе не состояла из неких
105 «История представляет собой наиболее захватывающую картину как раз в тот момент, когда одна эпоха меркнет, а за ней начинают проступать очертания новой; когда линия ритмической волны меняет свое направление; когда волна, достигнув низшей точки, прекращает движение вниз и начинает подъем на новый гребень. Это - не что иное как междувременье, апокалипсические моменты в жизни человечества... Русский не может жить иначе, как, не задумываясь, вносить элементы высшего порядка в вещественный мир, даже если этот мир их отторгает. В конечном счете, земное приносится в жертву идее». Шубарт Вальтер. Европа и душа Востока.— М; Альманах «Русская идея».— Вып. 3, 1997. — С. 12, 69. (Курсив Е.Ф.]