Евроазиатские архаические парадигмы как фактор внутренней организации текста

• Автор: Денисов, Денис Викторович
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Саранск
• Количество страниц: 229 с. : ил.

ГЛАВА 1. ВНУТРЕННЯЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ТЕКСТА КАК ПРОБЛЕМА ЭЛЕМЕНТАРНЫХ ПАРАДИГМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
1.1 Парадигматика пространственных отношений в зарубежной методологии
1.2 Парадигматика пространственных отношений в отечественной методологии
1.3 Особенности индийской и китайской научных методологий и мифологический контекст
ГЛАВА 2. ВОСЬМИЭЛЕМЕНТНЫЙ МИКРОУРОВЕНЬ ВНУТРЕННЕЙ ОРГАНИЗАЦИИ ТЕКСТА
2.1 Восьмиэлементные базовые парадигмы
2.2 Восьмиэлементные базовые парадигмы в художественном тексте («Капитанская дочка» A.C. Пушкина, «Бегущая по волнам» A.C. Грина)
2.3 Пространство и время в четырёх- и восьмиэлементных парадигмах
ГЛАВА 3. 64-ЭЛЕМЕНТНЫЙ МАКРОУРОВЕНЬ ВНУТРЕННЕЙ ОРГАНИЗАЦИИ ТЕКСТА
3.1 Внутренняя организация текста относительно положения «Натьящастры» о 64-х соединительных звеньях сюжета
3.2 Внутренняя организация текста в рамках 64-элементного цикла познавательной деятельности «Книги перемен»
3.3 Построение ценностных шкал как метод диалектического освоения художественного пространства
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
ПРИЛОЖЕНИЯ
I. ИНВАРИАНТНОСТЬ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА: 16- И 32- ЭЛЕМЕНТНЫЙ
УРОВНИ
И. ТАБЛИЦЫ
III. РИСУНКИ
IV. СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

Актуальность темы. Обращение к концепциям художественного пространства в контексте мифологического знания обусловлено процессом глобализации, охватившим на рубеже второго и третьего тысячелетий все сферы знания, жизнедеятельности и обитания человека. Результатом этого масштабного взаимодействия стали интенсивный обмен информацией и повсеместное проникновение традиционного знания, культивировавшегося в разное время в тех или иных регионах земного шара. Имеющийся в настоящее время широкий доступ к научному наследию региональных традиций и культур ставит перед специалистами различных отраслей задачу включения их в сферу своего внимания.
Рассмотрение теоретических проблем с позиций разных региональных традиций создаёт необходимые предпосылки для перепроверки уже имеющегося знания, выявления общих принципов и индивидуальных особенностей каждой научной методологии, а также для получения более объёмного представления о предмете исследования. Необходимость такого пересмотра отмечалась
Н.Л. Мусхелишвили и В.М. Сергеевым. Эти исследователи, ссылаясь на «теорию научных революций» Т. Куна (1977), поднимают вопрос пересмотра базисных парадигм, сформулированных на ранних этапах развития, связанных с проблемой изучения и анализа базисных текстов культуры. Научные революции по мнению этих авторов приводят к возрастанию интереса к этим текстам. Мусхелишвили и Сергеев считают исследование «параллелизма» между современными физическими теориями и некоторыми мифологическими и философскими представлениями вполне законными. С их точки зрения «необходимо сравнение структуры концепций, т.е. по существу логическое, с точки зрения науки, сравнение (которое должно к тому же проводиться в достаточно широком культурологическом контексте). Методологией такого исследования должно быть сравнение текстов и детальное выяснение смыслов употребляемых

терминов» [Мусхелишвили, Сергеев, 1983; 286-287]. Этими исследователями был предпринят сопоставительный анализ идеи троичности, разработанной каппадокийскими мыслителями и принципа дополнительности Н. Бора.
И.Н. Пономаренко предлагает учитывать при анализе ритмической структуры текста естественно-научную составляющую на примере явления фрак-тальности, т.е. с помощью принципов самоподобия и изломанности [Пономаренко, 2003; 69-72]. В.В. Иванов и В.Н. Топоров также обращают внимание на то, что изменения (трансформация) исходного текста может происходить в рамках устойчивой инвариантной структуры [Иванов, Топоров, 1975; 50]. В литературоведении сторонником выработки точных методов анализа и определения функциональной связи элементов текста в идейно-художественном единстве произведения являлся Ю.М. Лотман. С его точки зрения, приближение к научному представлению «о природе впечатляющей силы искусства» возможно только при «математически-точном» определении контекстов, в которые включено произведение [Лотман, 1964; 10, 23]. Н.Г. Гей, в свою очередь, говоря в целом об искусстве, считает, что искусство не сводимо к точной формуле [Гей, 1975; 3]. Соответственно он отрицает «атомарно-структурный принцип и метод точного математического исчисления применительно к искусству (когда исчисляется всё, что угодно, кроме эстетического содержания и эстетической ценности искусства)» [Гей, 1975; 48-49]. Ю.Я. Барабаш определяет принцип повторяемости как системный признак, без которого невозможна структура: «С точки зрения критерия повторяемости первостепенный интерес представляют, прежде всего, постоянные элементы в художественных явлениях и процессах, своего рода эстетические инварианты, отличительная особенность которых -относительная неизменность в изменяющихся условиях и структурах» [Барабаш, 1974; 66-68]. Строго негативное отношение к точным методам исследования Гея преодолевается Барабашем, рассматривающим множество элементов в рамках системного подхода.
Б.Ф. Егоровым в контексте анализа семиотической системы карточной игры указывалось на необходимость изучения динамического аспекта, а именно

только двоичный крест хэту, а в основополагающем для даосизма „Чжуан-цзы“ только троичный крест JIo шу. Двоичная система „Чжоу и“ всегда связывалась с конфуцианской ортодоксией, а троичная система „Тай сюань цзына“ имеет явную даосскую окрашенность» [Кобзев, 1993; 94, 104-105]. Ориентация на двоичность и троичность положила основу в китайской культуре для формирования двух параллельных направлений во всех сферах жизни: точных науках, архитектуре, системе мерно-эталонных сосудов, философии, хронометрии, топографии, медицине, литературе, искусстве, системе денежных знаков [Кобзев, 1993; 73] и так далее.
Для китайского мировоззрения оказывается очень важным понятие Великого предела, Непроявленного, являющегося внешним по отношению к проявленному, которое имеет троичную структуру. Соответственно китайская картина мира основывается на четверичности, что даже выразилось в принятии четверичной системы исчисления в хронологии. В Санкхья, древнейшей индийской философской традиции, категория качества рассматривалась в рамках концепции трёх гун - свойств темноты (tamas), подвижности (rajas [раджас]) и чистоты (sattva) - реализующихся в четвёртом «Пуруше», не имеющем свойств гун, но вмещающим их, поскольку Пуруша выполняет функцию пространства, в котором деятельность гун развёртывается.
О том, что дуалистической картине мира предшествовала квадратичная картина мира, свидетельствует эволюция шахматной игры. Эта игра - отголоск тех дальних времён, когда знание принципов ритмической организации было вполне естественным. В соответствии с древнеиндийским учением о четырёх эпохах эволюции познания (§ 1.3.3) древнеиндийская игра чатуранга, ставшая прообразом сегодняшних шахмат, имела четырёхчастную структуру. Название чатуранга (скр. catur-anga- - «четыре части»; anga- - «часть») означает войско, состоящее из четырёх боевых единиц: боевых слонов, колесниц, конницы и пехоты, и одновременно игру в шахматы (прямое заимствование более позднего арабского названия игры). В ней участвовали четыре человека и имелось соответственно четыре войска по восемь фигур в каждом (рис. 1). Правила игры, конечно же, от-