Культура и человек в советской повседневности 60-70-х годов

• Автор: Лукаш, Наталья Петровна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2008
• Место защиты: Нижневартовск
• Количество страниц: 140 с.

Оглавление
Введение
Глава первая. Советский человек и культура повседневности
§ 1. Массовый человек и homo soveticus
§ 2. Основные характеристики советского человека
§ 3. Культура советской повседневности в 60-70-е годы
Глава вторая. Структурные компоненты и типы отношений человека в советской повседневной жизни
S 1. Советский человек как продукт власти и власть как продукт человека
S 2. «Высокая» и «низкая» культура. Проблема массовой культуры
S 3. Советский быт и способы выживания человека
Глава третья. Язык как средство выживания и способ самопонимания в культуре повседневности
§ 1. Прецедентные тексты советской эпохи § 2. Язык повседневности и язык идеологии Заключение Список литературы
стр. 3
стр. 17 стр. 44
стр. 72 стр. 72 стр. 83

стр.130

Введение.
Актуальность исследования.
Центральной темой данного диссертационного исследования является советский человек, прежде всего человек 60 - 70 годов прошлого века. Нами взяты эти годы, потому что здесь, по нашему мнению, понятие «советский человек» достигает своего наибольшего воплощения в повседневном сознании людей, в культуре, политике, идеологии; и именно тогда начинается распад этого феномена, параллельно распаду коммунистической идеологии, и «советский человек» в чистом виде начинает постепенно исчезать.
Тем не менее, мы сознаем определенную условность нашей демаркации, ибо советский человек существовал уже в тридцатые годы и в определенной мере продолжает существовать сейчас. Советский человек как особый тип осознания индивидом самого себя, окружающего мира и исторического процесса — этот невиданный социальный продукт, никогда ранее в истории не существовавший, до сих пор до конца не исследованный, представляет определенную загадку для историков, социологов, философов и культурологов. Нам прежде всего интересен культурологический аспект этого феномена — какова та культура, которая создавала и воспроизводила советского человека, и каким образом он сам воспроизводил эту культуру. И речь, прежде всего, пойдет не о неких вечных культурных ценностях, но культуре повседневности — культуре быта, культуре языка, культуре взаимоотношений с властью, поскольку последняя вторгалась в повседневность, с идеологией, в той степени, в какой она была неотъемлемой частью повседневной жизни.
Массовые повседневные феномены встречаются в нашей жизни везде и во всем. Однако повседневность предстает как видимое, но

незамечаемое. «Повседневные практики, — пишет известный исследователь культуры повседневности Н. Н. Козлова, - никогда не выступают в форме проектов, программ, доктрин социального изменения. Повседневные практики не воплощаются ни в каком официальном институте, они образуют своеобразные “свободные зоны”, защищенные или защищающиеся от институциональных давлений»1
Любые нововведения политического и экономического характера воспринимаются людьми как враждебные, как покушение на устоявшееся, знакомое. Например, программа политического лидера должна основываться на знании обыденного, умении видеть и формировать необычное в обычном. Лидер должен восприниматься как типичный представитель среды, потому что в повседневности человек руководствуется предположением, согласно которому его партнеры по взаимодействию видят и понимают мир, в сущности, так же, как он сам.
Согласно А. Шюцу, существует ряд конечных областей значений: религия, игра, сон, художественное творчество,
повседневность. По его мнению, телесное предметное переживание реальности (как качество опыта повседневности), ее вещей и предметов - и составляет ее преимущество по сравнению с другими конечными областями значений. «Поэтому, — говорил он, повседневность является «верховной реальностью». Человек живет и
1 Козлова H.H. Социология повседневности: переоценка ценностей // Общественные науки и современность, 1992, № 3. С. 48. «Повседневность - одно из пространственно-временных измерений развертывания истории, форма протекания человеческой жизни, область, где возникает надежда на новацию — банальности, перетекая друг в друга, образуют новые миры. Но она же поддерживает стабильность функционирования человеческих обществ. Повседневность - целостный социокультурный мир, как он человеку дан» (Там же. С. 13).

использоваться административно-педагогическим персоналом с целью упрощения «воспитания» и управления
«Будь готов!», — требуют от нас, как бы давая психологическую установку. «Всегда готов!» - отвечаем мы, и потом, когда мы вырастаем, выясняется, что мы и правда готовы ко многому.
Потом третья массовая инициация - прием в комсомол, совмещенный по времени с половым созреванием. Постепенно созревает то, что называется «совестью советского человека» или «внутренним парткомом», с успехом заменяющего внешний у различного рода чиновников, редакторов и т.п.
Постепенно у советского человека складывается, отмечает В. Пелевин, «партийное тело». Вообще у него помимо физического, имеется несколько тонких тел, как бы наложенных друг на друга: бытовое, производственное, партийное, военное, интернациональное и депутатское. «Партийное тело начинает формироваться еще в детском саду, укрепляется в процессе магических инициаций и представляет собой интериоризированную партийногосударственную парадигму. Оно существует и у большинства беспартийных, именно эту компоненту души прославляет лозунг «Да здравствует советский человек — строитель коммунизма!»2.
Когда газета «Правда» пишет: «Советские люди гневно
осуждают...» - здесь тоже имеется в виду психические процессы в партийном теле. Остальные тела похожи на партийное, но имеет свою специфику.
Следующая ступень инициации - «партия». То, что происходит в комсомоле — только подготовка к ней, комсомольцы играют в партию точно так же, как пионеры играют в комсомол, а октябрята
1 Пелевин В. Зомбификация // Пелевин В. Relics. Раннее и неизданное. М., 2005. С. 314.
2. Пелевин В. Зомбификация // Relics. Раннее и неизданное. М., 2005. С. 316 - 317.