Личность и текст в культуре русского символизма

• Автор: Ерохина, Татьяна Иосифовна
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Ярославль
• Количество страниц: 438 с.

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. МЕНТАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО РУССКОГО СИМВОЛИЗМА
1.1. Ментальная модель русской культуры: система и компоненты
1.2. Традиции «присвоения» чужого в ментальности и культуре России рубежа Х1Х-ХХ веков
1.3. Космополитизм и провинциальность в ментальной модели личности символиста
ГЛАВА 2. ТЕКСТ ЛИЧНОСТИ РУССКОГО СИМВОЛИСТА
2.1. Типология текстов русского символизма
2.2. Текст как парадигма формирования контекста личности символиста
ГЛАВА 3. ЛИЧНОСТЬ СИМВОЛИСТА В ПРОСТРАНСТВЕ ТВОРЧЕСТВА
3.1. Символист как культурно-психологический тип
3.2. Идентификация и самоидентификация русских символистов
3.3. Мифологизация личности символиста в русской культуре конца
XIX - начала XX вв.
ГЛАВА 4. ЛИЧНОСТЬ СИМВОЛИСТА В ПРОСТРАНСТВЕ ПОВСЕДНЕВНОСТИ
4.1. Бинарность дефиниций «быт» и «повседневность»
4.2. Мифологизация повседневности в русской культуре эпохи символизма
ГЛАВА 5. ТЕКСТ И КОНТЕКСТ ЛИЧНОСТИ В РУССКОМ СИМВОЛИЗМЕ
5.1. Жизнетворческий модус наследия русских символистов
5.2. Театральность и театрализация поведения в русском-символизме
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

ВВЕДЕНИЕ
В современном культурологическом знании последовательно переосмысливается то, что традиционно изучалось гуманитарными науками: философией, эстетикой, историей, социологией, психологией, литературоведением, искусствоведением. Потребность в обращении к комплексному анализу явлений культуры, основанному не только на междисциплинарном подходе, но и на принципиально новом, синтезирующем знании; тенденции интеграции, наиболее ярко выраженные в культурологии; поиск целостного подхода к феноменам культуры - всё это делает актуальным обращение к переходным эпохам и уникальным явлениям культуры, изменившим и во многом сформировавшим облик современной отечественной культуры.
Изучавшийся прежде в ряду иных художественных течений символизм, с одной стороны, и отдельные его представители, ставшие объектами историко-биографического исследования в филологии и искусствоведении, с другой, соотнесены нами в системе взаимных коррелят, где- «личность» и «текст» соединяются в пространстве культуры символизма.
Личность является одним из главных концептов теории и истории культуры, актуализируемых в философском, социокультурном, психологическом, этическом и художественно-эстетическом дискурсах. В ракурсе нашего исследования обращение к жизненному и творческому опыту символиста как субъекта и объекта культуры русского символизма в аспекте идентификации и самоидентификации направлено на выявление парадигмы творческой- личности, которая сформировала облик, русской культуры конца XIX - начала XX вв.
Текст в проблематике нашего исследования - это не только обозначение семиотического дискурса культуры русского символизма, но и базовый концепт, характеризующий коммуникативные потенции культуры, позволяющие выявить наличие универсальных и специфических знаковых

систем в творческих и повседневных практиках личности и обнаружить механизмы преемственности и инновации в истории отечественной культуры.
Таким образом, актуальность исследования связана с обращением к феномену текста личности, не только определяющему специфику культуры русского символизма, но и во многом моделирующему культурные процессы в новых реалиях России XX - XXI вв. Обращение к ментальному пространству русской культуры в совокупности аспектов «присвоения» инокультурного опыта, выявления специфики и способов личностной идентификации и самоидентификации, коммуникативного потенциала текста личности, творчества и повседневности является особенно актуальным и значимым для современной отечественной культуры.
Комплексное культурологическое осмысление художественного и повседневного опыта творческой личности русского символиста в парадигме текста осуществляется впервые.
Проблемное поле исследования определяется смыслообразующим значением дефиниций «личность» и< «текст» в контексте культуры русского символизма, в силу чего формируется широкий круг вопросов, осмысленных в работе. Так, на основе культурологической интеграции двух дефиниций -«личность» и «текст» - в исследовании верифицируется концепт «текст личности». В круг проблем исследования входит осмысление парадигмальной роли текста в культуре русского символизма, а также верификация понятия «культура* русского символизма» как целостного феномена. Проблемное поле исследования определяется изучением художественного и повседневного опыта символистов как в аспекте ментальности и коллективного (художественного) сознания, так и в аспекте идентификации / самоидентификации / коммуникации и индивидуального (обыденного) сознания.

Декадентская усталость, безверие, старение, истощение мира - настроение эпохи, которое наиболее близко к определению декадентского творчества. При этом конец века естественно предполагает наступление новой эпохи, но облик этой эпохи - неясен.
Смута приобретает масштаб самого мироздания. Неясность, неотчётливость - ещё одно из определений «смутного времени». Для декадентов наступающая эпоха страшна именно в силу своей неопределённое. Эсхатологические настроения, свойственные рубежу веков, буквально являются концом света, а следовательно — царством Антихриста: земному царству Христа должно предшествовать царство Антихриста. «Характерной отличительной чертой бинаризма (а именно так определяет Ю. Лотман тип системы, характерной для истории русской культуры - Т.Е.) является максимализм. Конфликт, где бы он не развёртывался, приобретает характер столкновения Добра и Зла» [383, с. 36].
Обратимся к оценке истории, предложенной Д. Мережковским в его трилогии «Христос и Антихрист», учитывая, что метафорическое понимание «смуты» к эпохе Петра I вполне применимо. Кроме заявленного изначально конфликта Добра и Зла, Д. Мережковский пытается предложить новую мистико-декадентскую интерпретацию истории, обоснованную Н. Бердяевым, ссылающимся, в свою очередь, на учение Платона. В основе символистской интерпретации платоновского учения — идея проникновения в историю как «внутреннее припоминание», «отождествление того, что совершается ... в самой глубине духа познающего, с тем, что было когда-то в истории, в разные исторические эпохи» [73, с. 19].
Трилогия связывает эпохи во> многих отношениях рубежные, противоречивые, которые соответствуют концепции истории Д.Мережковского и иллюстрируют борьбу Добра и Зла, религии и язычества, духа и плоти и т.д. Показательно, что, обращаясь к русской истории, Д. Мережковский избирает для исторического романа период