Идея субсидиарности в истории правовых учений: личность, общество, государство : Теоретико-правовой анализ

• Автор: Каракулян, Эмиль Альбертович
• Шифр специальности: 12.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Нижний Новгород
• Количество страниц: 219 с.

Глава I. Общетеоретические аспекты понятия и истории
идеи субсидиарности
§1. Историография проблемы
§2. Общие положения
§3. Понятие и история идеи субсидиарности
ГЛАВА II. Теоретические источники идеи субсидиарности
§1. Аристотель и философские основания идеи субсидиарности
1.1. Рождение концепта
1.2. Политика как форма компенсации несовершенства общественной жизни
§2. Фома Аквинский и теологические основания идеи субсидиарности
2.1. Идея субсидиарности - служанка теологии
2.2. Социально-политические последствия теологических оснований
§3. И. Альтузий и теория симбиотического общества и права
§4. Либерализм Дж. Локка: принцип субсидиарной дополнительности
в свете теории общественного договора
§5. «Диалектическая» субсидиарность по Г.В.Ф. Гегелю:
гражданское общество и государственный интерес
§6. Анархизм П.-Ж. Прудона и принципы федеративного образования
Глава III. Католицизм, христианский социализм и идея
субсидиарности
§1. В. Э. фон Кеттелер: субсидиарное право и христианский социализм
§2. Принцип субсидиарности, общий интерес и общее благо
§3. Идея субсидиарности и социальная доктрина
Католической церкви (СДКЦ)
§4. II Ватиканский собор
§5. Официальная позиция католической церкви
в отношении принципа субсидиарности
Глава IV. Философско-правовые аспекты субсидиарности
§1. Философия права и субсидиарность
§2. Субсидиарность и европейская ментальность
Заключение
Список использованной литературы

Актуальность темы определяется множеством проблем и, прежде всего, тем процессом и состоянием времени, которые обозначается в литературе понятием глобализации. Этот процесс - в теории и в действительности - не проявляется как единственный, самодовлеющий, т.е. безотносительно к чему бы то ни было иному. На первый план, как оппозиция или противовес этому, выступают другие линии и тенденции развития, степень необходимости которых определяется степенью единства противоположностей. К таковым мы относим такие явления, которые нуждаются в своем объяснении и развитии — для противостояния общему глобальному объединительному процессу - в акценте на частном своеобразии, единичности и идентичности. Так, объединительные процессы в мире и Европе напрямую касаются всех уровней социального и политико-правового бытия: личности, общества, государства.
С одной стороны, есть во многом единый общий процесс глобализации, на роль ведущего звена, в котором претендует, по всей видимости, одно государство, а с другой стороны, появляется множество различных центров объединения (государственных, межгосударственных, национальных, региональных, культурных, религиозных и проч.), которые для утверждения себя в мире опираются не на современность возникающих связей и взаимоотношений, а на историко-культурные корни и традиции образов мысли и жизни. Такое, казалось бы (и только на первый взгляд), несоответствие «общей глобальной» и единично-традиционной матриц развития является источником многих проблем новейшего времени (терроризм, экстремизм, национальнокультурные фобии, различные формы закрытости и нетерпимости).
Речь идет также о том, что, например, европейский центр интеграции и т.н. европейская идентичность (историко-культурная, а также политикоправовая «самобытность» на мировой арене) вызывают к жизни аналогичные постановки вопросов и в отношении России. В той мере, в какой Россия является европейской страной, она - для обоснования своей культурной и политической идентичности (или соответственного своеобразного уточнения

европейской) - опирается на европейскую традицию политико-правовой мысли. Но в русской социально-правовой истории триада «личность - общество - государство» выражает, скорее, своеобразие русской политикоправовой ментальности и, стало быть, идентичности, нежели акцентирует на сходстве. Другими словами, идентичность на международной арене тесно связана с внутренними категориями самосознания, в данном случае политико-правового.
Поэтому нам представляется актуальным и важным рассмотреть историю идеи субсидиарности, которая своим содержанием на разных этапах истории политических и правовых учений, в теории, и, в целом, в социальноисторической действительности, является существенным и необходимым элементом политико-правовой и социальной связности, составляя, таким образом, механизм взаимодействия разных уровней в обществе, государстве и праве. Более того, не смотря на то, что элементы субсидиарности имеют место в описании самых разных обществ, режимов и формаций, её действительное выражение (складываемое в западноевропейской традиции) характеризует именно гражданское общество в современном понимании, а также его эволюцию.
Объектом исследования является сфера духовной и общественной жизни, проявляемая в истории политико-правовых учений Западной Европы и определяющая базовые элементы европейской ментальности в отношении социально-политического уклада и исторического развития.
Предметом исследования выступает история идеи субсидиарности, её рождение и место в различных историко-концептуальных формах, её структурные основания и элементарные составляющие в истории политикоправовых учений, в которых эта идея была непосредственно выражена и в наиболее явном и характерном состоянии для основных направлений политико-правовой мысли (таких как аристотеле-томистское (Аристотель, Фома Аквинский, социальная доктрина католической церкви), протестантское (Альтузий), либеральное (Локк), консервативное (Гегель), анархистское

смысле, единству. Общество не может иметь завершение в лице государства - в своем развитии и во всех отношениях. Полития Аристотеля основана на определенной незавершенности во взаимоотношениях между обществом и государством, в том числе и незавершенности в сфере отношений субсидиарности.
Иначе говоря, политико-правовое значение этого понятия состоит в его определенной относительности, обнаруживаемой в сфере его приложения и применимости. Субсидиарными могут быть не все, а только некоторые сферы полномочий, прав и ответственности. Если же субсидиарность развивается во всех отношениях и полностью, приобретая тотальный и абсолютный характер, то в результате возникает кастообразно структурированное общество типа идеального государства Платона, основанного на идеальной же субсидиарности, где лишь философам-правителям открыта идея государства, и, в то же время, сохраняется необходимость в дифференциации классов-функций в общественной деятельности. Подобная тотальная субсидиарность есть, по сути, её отсутствие, и, помимо того, что создаются социально замкнутые, герметичные образования, возникает перевернутая картина, когда не власть служит обществу, а общество становится придатком власти
Трагедия Платона (о которой он говорил и его самого) в том, что сфера социального не сопоставима и не отождествляема со сферой идеального. Проблема, скорее, состоит в том, что Платон и Аристотель попросту преследуют различные цели: один стремится к очищению души через трагическое отношение к действительности и ориентацию на идеальный мир, другой же не стремится к такому катарсическому героизму в социальной жизни и занят описанием и объяснением реально-действующих механизмов и институтов, разграничивающих сферу духовного и сферу социального по определенной модели субсидиарных отношений и структур.
И отныне в теории возникают две тенденции в интерпретации отношений, находящихся в центре той или иной модели субсидиарности - делающие ставку либо на частное (автономия и многообразие социального целого,