Идея законодателя во французском просвещении : Ш.-Л. Монтескье, Д. Дидро, Ж.-Ж. Руссо

• Автор: Токарев, Василий Алексеевич
• Шифр специальности: 12.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2008
• Место защиты: Самара
• Количество страниц: 233 с.

Глава 1. Законодатель и дух умеренности (Ш.-Л. Монтескье)
1.1. Генезис идеи законодателя
1.2. Понятие политической свободы
1.3. Природа: физическая и моральная
Глава 2. Законодатель и предварительная реформа (Д. Дидро)
2.1. Три кодекса и «Наказ» Екатерины II
2.2. Естественное право и всеобщая мораль
2.3. Энергия человека и искусственная мораль
Глава 3. Законодатель и нравственное воспитание (Ж.-Ж. Руссо)
3.1. Свобода человека и социальные связи
3.2. Истинный законодатель
Заключение
Библиографический список

Актуальность темы исследования. Реформирование любой правовой системы, в том числе и российской, предполагает постановку вопроса о роли и месте законодателя, призванного осуществлять необходимые преобразования. Между тем ответ на него рискует остаться неудовлетворительным, если не обратиться при этом к анализу содержания и теоретическому обоснованию самой идеи законодателя. В эпоху Нового времени ее первое концептуальное осмысление, положившее начало формированию и развитию континентальной западноевропейской традиции законотворчества, воспринятой впоследствии отечественным законодателем, приходится на период, предшествовавший правовым реформам конца XVIII - начала XIX вв.
Тогда из-под пера Ш.-Л. Монтескье, а затем и физиократов, маркиза Мирабо, С.-Н.-А. Ленге, аббата Мабли, Г. Филанджиери, Д. Дидро, Ж.-Ж. Руссо один за другим в свет выходят трактаты, касающиеся различных аспектов законодательной политики. Отдельная статья «Энциклопедии», как и глава VII «Общественного договора» Руссо, посвящены законодателю. Постепенно обсуждение законотворчества переходит границы круга философов, завоевывая салоны и журналистские клубы, такие, как созданный в 1790 г. депутатом Национального собрания Роммом, автором республиканского календаря, и размещавшийся в Сент-Антуанском предместье Парижа. Дебаты выносятся на страницы «Журнала Клуба кордильеров», официального печатного органа Общества Прав Человека и Гражданина, «Часового», развешенного на всех улицах столицы и крупных французских городов в ноябре 1792 г., «Публициста Республики без Марата», «Народного просвещения» Кондорсе и Сиейеса. Это явление исследовательница политических и правовых учений Нового времени С.Гояр-Фабр определяет удачным, на наш взгляд, термином «номофилия»1.
1 См. подробнее: Goyard-Fabre S. Philosophie politique. XVIe-XXe siècles. Modernité et humanisme. - Paris, 1987. Pp. 267-270.

Активное участие, которое депутаты Национального собрания принимали в обсуждении концептуальных основ законотворчества, обнаруживает важную сторону этого процесса - самосознание законодателя. Наделенный властью и становящийся, по образному выражению Ж. Бенрекасса, «над временем и пространством»“, он последовательно создает адекватную реальности модель правовой системы, искусно сообразуя ее с разнообразными факторами, как физическими, так и моральными, определяющими формирование и развитие социального организма. Ог того, насколько грамотно законодателю удается справиться с данной задачей, вписав бытие социума в рамку этих факторов, зависит, на что обращают внимание французские просветители, результат проводимых реформ. Согласно этому, свобода законодателя заключается в осознании им границ, необходимо положенных его деятельности «природой вещей». Последовательно познавая и осознавая характер и содержание ее объективных требований, он, пропуская их через свое сознание, переводит эти требования на язык правовых понятий и категорий.
Тем самым сущность процесса закопо - (познанные закономерности возникновения и развития социальных отношений) творчества (относительно свободный акт их осознания и преобразования в правовые нормы) предстает как сложная диалектическая взаимосвязь субъективного и объективного, или, в терминологии Просвещения, «индивидуальной» воли законодателя и «природы вещей»3. Иными словами, идея законодателя как реформатора, преобразующего уже существующую до него реальность и свободно формирующего ее новую модель, наполняется конкретным содержанием, анализ которого позволяет и сегодня избежать утилитарного и чисто технического подхода к ее восприятию,
2 BenrekassaG. Montesquieu. - Paris, 1968. P. 57.
3 Подобная трактовка сущности законотворческого процесса, положенная нами в основание настоящего исследования, оставаясь вполне традиционной для отечественной и зарубежной социальной, политической и правовой науки (назовем, в частности, известные работы Д.Л Керимова но философии и методологии права, а также законодательной технике), в то же время предоставляет широкую возможность ее разнообразных интерпретаций и творческого подхода к ее осмыслению, что, к примеру, наглядно продемонстрировали Теодор А. Адорно и Макс Хоркхаймер в «Диалектике Просвещения». См. подробнее: Хоркхаймер М., Адорно Т.В. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты. - М. - СПБ., 1997. С. 16-61.

предназначение законодателя, о котором он упоминает в первой книге «De l’Esprit des lois».
Поясняя теперь, каким образом законодатель может призвать человека, способного забывать о своих обязанностях, к их исполнению, просветитель
замечает, что «чем больше физические причины склоняют индивида к покою,

тем сильнее моральные причины должны удалять его от такого состояния» . Непонимание этого очевидного, па взгляд Монтескье, факта может привести к трагическим последствиям. Поэтому он советует здесь законодателю, учитывая воздействие физических факторов на характер человека, противопоставлять их негативному влиянию законы, восстанавливающие естественную мораль в ее правах.
В то же время, внимательно изучая историю преобразований, которые проводил в России Петр I, просветитель приходит к заключению о том, что законодательные реформы необходимо ограничить, положив им определенные пределы, содержащиеся в т.н. «общем духе» (esprit général) каждой нации. «Многие вещи, - пишет Монтескье, - управляют людьми: климат, религия, законы, принципы правления, примеры прошлого, нравы, обычаи; как
О |
результат всего этого образуется общий дух народа» . Он замечает, что если влияние одной из этих причин на человека усиливается, то вместе с тем слабеет воздействие на него всех остальных. «Над дикарями, - полагает просветитель, -властвуют почти исключительно природа и климат, китайцами управляют обычаи, в Японии тираническая власть принадлежит законам, над Лакедемоном в былое время господствовали нравы, принципы правления и нравы старины господствовали в Риме»82. Очевидно, что законодателю следует сообразоваться с народным духом, поскольку, как считает Монтескье, человек лучше всего делает что-то, будучи свободным и в согласии со своей природой.
80 Там же.
31 Там же. С. 260.
82 Там же.