Настоящее историческое в современном русском литературном языке : Грамматика, прагматика, стилистика

• Автор: Иванов, Станислав Викторовитч
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 164 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
ГЛАВА 1. Грамматический и семантический аспекты описания
настоящего исторического.
1.1. Видо-временные характеристики глагола и настоящее
историческое
1.2. Механизмы транспозиции
1.3. Семантика настоящего исторического
ГЛАВА 2. Прагматический и стилистический аспекты описания
настоящего исторического.
2.1 .Прагматика настоящего исторического
2.2.Психолингвистический аспект описания настоящего
исторического
2.3 .Стилистические особенности функционирования настоящего
исторического
Заключение
Список литературы

ВВЕДЕНИЕ
В последние годы большинство работ по грамматике современного русского литературного языка не ограничивается описанием единиц внутри языковой системы, авторы стремятся подвергнуть анализу грамматические формы и значения с различных точек зрения: собственно структурной, прагматической, стилистической, а иногда и с точки зрения формирования высказывания (психолингвистический аспект). Многоаспектное описание грамматической единицы позволяет более точно определить не только место этой единицы в языковой структуре, но и охарактеризовать ее семантические особенности, принципы ее функционирования.
Предпосылки к многоаспектному описанию заложены, с одной стороны, развитием такого направления современной лингвистики, как функциональная грамматика (A.B. Бондарко и другие), с другой -обращением исследователей к прагматике речевого высказывания, реализации прагматической функции не только лексических, но и грамматических единиц (Т.В. Булыгина, М.Я. Гловинская, Е.В. Падучева,
А.Д. Шмелев).
Наибольший интерес для многоаспектного описания представляют случаи непрямого использования языковых знаков, самым ярким примером которого является грамматическая транспозиция.
Транспозиция рассматривается как результат действия закона асимметрии языкового знака, который был сформулирован С.О. Карцевским в работе «Об асимметричном дуализме языкового знака» (Звягинцев 1965). Согласно этому закону, языковые знаки стремятся приобрести новые значения, тогда как значения стремятся выразить себя в новых знаках. Применительно к формам времени следует говорить о семасеологическом
характере асимметрии: временные значения стремятся выразить себя в несвойственных для них знаках.
В то же время необходимо учитывать, что в русистике существуют различные точки зрения по поводу значений, выражаемых категорией времени. Например, русские лингвисты 19 века К.С. Аксаков и Н.П. Некрасов говорили об отсутствии у русского глагола категории времени. В середине 20 века В.В. Виноградов и P.O. Якобсон в разных формулировках высказали предположение о беспризнаковости формы настоящего времени. Как для первой, так и для второй точек зрения характерно то, что в качестве доказательства ученые приводили примеры переносного употребления формы времени, а В.В. Виноградов прямо связывал способность настоящего времени употребляться в разных значениях, в частности в переносном значении, с его беспризнаковой, нулевой семантикой.
Появившиеся позднее работы Е. Куриловича и A.B. Бондарко четко разграничили прямое и переносное употребление форм времени, первое из которых максимально свободно от контекста, а второе - обусловлено взаимодействием формы и контекста. Более того, переносные употребления грамматических форм стали рассматриваться как результат транспозиции.
Явление транспозиции впервые было описано Ш. Балли в книге «Общая лингвистика и вопросы французского языка». Впоследствии стали различать две разновидности транспозиции: транспозиция в широком смысле
понимается как результат функционального переноса - использования одного языкового знака в значении противочлена; транспозиция в узком смысле рассматриается как перевод слова из одной части речи в другую.
Среди транспонированных грамматических форм наибольший интерес исследователей вызывала и продолжает вызывать форма настоящего исторического (praesens historicum). Особый характер этой формы обусловлен ярко выраженным противоречием между контекстом, указывающим на прошлое, и грамматической формой настоящего времени.

же эмоционально окрашенные формы, то это объясняется и особым отношением говорящего к тому, о чем он говорит (при нейтральном употреблении это отношение никак не выражается). Само желание говорящего сказать так, а не иначе, - это область прагматики; для описания же механизма транспозиции формы настоящего времени важно то, что результатом взаимодействия значений формы и контекста становится не только собственно временное значение, но и значение, способное выразить отношение говорящего к высказываемому, то есть значение субъективной модальности2.
Как отмечается в Русской грамматике (Русская грамматика 1980), субъективная модальность, т.е. отношение говорящего к сообщаемому, присутствует не во всяком высказывании: говорящий может никак не выражать своего отношения к сообщению. Традиционно показателями субъективной модальности считаются интонация, специальные синтаксические конструкции, словопорядок, повторение слов, сочетания знаменательных слов с частицами, с междометиями, вводные слова и сочетания слов («модальные слова»), а также разнообразные комбинации этих средств. «Круг субъективно - модальных значений очень широк, и сами эти значения, почти всегда экспрессивно окрашенные, не во всех случаях могут быть строго и однозначно определены» (Русская грамматика 1980, Т.2: 215). Субъективно - модальные значения делятся на оценочно -характеризующие и собственно оценочные. При этом форма настоящего исторического передает, видимо, собственно оценочное значение. 'Модальное значение, передаваемое формами настоящего исторического, заключает в себе стремление говорящего выделить, акцентировать, подчеркнуть актуальное для него в сообщении, а также сосредоточить
2 Ср. замечание A.B. Бондарко о модальных и экспрессивных оттенках, которые могут трактоваться как косвенные проявления собственного значения формы при ее переносном употреблении. «В модальном и вместе с тем экспрессивном оттенке можно видеть следы связи с категориальным значением» (Бондарко 1996 б: 15).