Поэтический мир португальского символизма : Гомеш Леал, Эужениу де Каштру, Камилу Песанья

• Автор: Федоровская, Ольга Викторовна
• Шифр специальности: 10.01.05
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 331 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение
Глава I “Цветы зла ” португальского символизма
Глава II Богоборчество ” и инфернальные образы-символы в поэзии
Гомеша Леала
Глава III Обряд инициации и образы-символы в поэзии Эужениу де
Каштру
Глава IV Образный строй поэзии Камило Песанъи
Заключение
Приложение Цветовая и растительная символики и образы-символы в
поэзии Флорбелы Эшпанки
Библиография

ВВЕДЕНИЕ
Предметом исследования в настоящей диссертации являются поэтические миры ряда португальских поэтов, традиционно причисляемых исследователями к символизму как ведущему направлению в европейской поэзии последней трети XIX - начала XX века. Из совокупности этих поэтических миров складывается поэтический мир португальского символизма, самобытного национального проявления общеевропейской литературной традиции.
Концепт “поэтический мир” или “художественный мир” теоретически обоснован в научных трудах Д.С. Лихачева 1968 ', Ю.М. Лотмана 1970 2,
В.Е. Хализева 1999 3, а также целенаправленно применялся некоторыми исследователями (З.Г. Минц 1967 4, Е.Г. Эткинд 1970 5).
Мы в первую очередь ориентируемся на интерпретацию понятия “поэтический мир писателя” создателями “поэтики выразительности” А.К. Жолковским и Ю.К. Щегловым, в трудах которых оно предстает как целостная образная система - как “мир характерных мотивов и объектов одного автора”6.
1 Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. № 8.
2 Лотман Ю.М. Структура художественного текста. - М.: Искусство, 1970.
3 Хализев В.Е. Теория литературы. - М.: Высшая школа, 1999. С. 155 - 158.
4 Минц З.Г. Частотный словарь “Стихов о прекрасной даме” А.Блока и некоторые замечания о структуре цикла// Труды по знаковым системам. - Тарту, 1967. С. 209-316.
5 Эткинд Е.Г. Разговор о стихах. - М.: Детская литература, 1970.
6 Жолковский А.К./ Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности: Инварианты -Тема - Приемы - Текст. - М.: АО Прогресс, 1996. С. 19.
Под описанием поэтического мира какого-либо художника слова А.К. Жолковский и Ю.К. Щеглов понимают “задачу внутренней реконструкции наиболее общих и глубинных семантических величин, лежащих в основе всех его текстов, и демонстрацию соответствия между темами и конструктами более поверхностного уровня - инвариантными мотивами, каждый из которых, в свою очередь, реализуется множеством конкретных фрагментов текста”1.
Для того, чтобы обозначить инвариантные мотивы и темы необходимо сопоставить различные тексты одного автора с целью обнаружения в них общих черт смыслового, сюжетно-ситуативного, лексического и других планов.
О подобном методе исследования писал ещё К.И. Чуковский (1921): “Я люблю конструировать личность поэта по еле уловимым чертам его стиля, по его инстинктивным пристрастиям, часто незаметным ему самому, по его бессознательным тяготениям к тем или иным эпитетам, образам, темам”2.
О правомерности такого подхода к изучению поэзии говорила A.A. Ахматова (1940): “Чтобы добраться до сути, надо изучать гнезда постоянно повторяющихся образов в стихах поэта - в них и таится личность автора и дух его поэзии”3.
Воссоздавая поэтический мир какого-либо поэта, следует представить всю инвариантную тематико-выразительную структуру его текстов: не только автоповторения и автовариации, но и “скрытые цитаты”, а также текстовые параллели с произведениями других авторов. В то же время нужно
1 Жолковский А.К./ Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности: Инварианты -Тема - Приемы - Текст. - М.: АО Прогресс, 1996. С. 261.
2 Чуковский К.И. Ахматова и Маяковский. - М.: Дом искусств, 1921. Т. 1 .С. 25.
3 Цит. по: Тименчик Р.Д./ Топоров В.Н./ Цивьян Т.В. Ахматова и Кузьмин // Russian Littérature, 1978. № VI. С. 223.

Лазурно-палевый цветок, что я нашел едва,
— Его на сказочном балу нёс на груди вчера,
— Его я поднял на полу, там, где прошла Чума. *
/Г. Леал ’’Прекрасный Голубой Цветок”
В этом сонете Чума прекрасной гостьей бала проходит по залам дворца1.
Бодлеровский символ “цветов зла” не давал покоя воображению португальского поэта: в сонете “A Janela” /“Окно”/ Леал сравнивает луну, “свой таинственный идеал” (“о mistico ideal”), с “розаном, поднимаемым в бокале” (“quai соро de cristal que enche uma rosa”) и “греха пленительным левкоем” (“о goivo do Pecado em luz flutua”), а затем прямо называет её “Цветком Зла!” (“a Flor do Mal!”).
В сонете "О Visionârio ou Som е Cor" /"Грезитель или же Звук и Цвет"/ из цикла “Carteira de um Fantasista” /’’Записная книжка Фантазёра”/ поэт вновь обращается к этому образу-символу 2:
<...>em baixo, surdamente,
A terra cria a flor que me hâ-de envenenar.
/G. Leal "О Visionârio ou Som e Cor"
1 Стихотворение ’’Прекрасный Голубой Цветок” перекликается с “Призраками” Виктора Гюго (поэт рассказывает о празднике мертвецов, на котором жутко смеющийся скелет приглашает танцевать простудившуюся на балу и умершую от лихорадки юную девушку) и с “Пляской смерти” Шарля Бодлера, где танцующие на балу гости представляются поэту “надушенными скелетами”, напомаженными трупами.
2 И ещё один цветок зла: так, в стихотворении "Nevrose nocturna" /“Ночной невроз”/ лирический герой, боготворящий болезненную красоту своей возлюбленной, сравнивает её с цветком на тюремной стене (“сото uma flor num muro de cadeia”).