Эволюция "чувства природы" в русской прозе XIX века

• Автор: Кожуховская, Наталия Викторовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Сыктывкар
• Количество страниц: 296 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава 1.
Тема "человек и природа" в жанре документального
очерка
Глава 2.
Эволюция чувства природы в русской прозе XIX века
Раздел 1.
Пейзаж в нормативных художественных системах.
Пушкин: формирование новой концепции природы
Раздел 2.
Становление реалистической эстетики. Завершение ее
классической формы в прозе Тургенева
Раздел 3.
Новый "уровень" реализма. Философия природы: от
Толстого до Чехова
Заключени е
Библиография
Тексты
Исследования

Введение
Отношения человека и природы стали предметом изображения в литературе с очень отдаленных времен. Едва ли возможно здесь установление каких-либо приоритетов. Природа — естественная среда человеческого существования, и само собой разумеется, что как страхи, так и надежды людей связывались прежде всего с тем, от чего зависела их жизнь. Первые боги, которыми заселяет мир человеческая фантазия, — ’’природного” происхождения. К древнейшим литературным памятникам — из эпохи египетского Среднего Царства (ХХИ-Х/1 вв. до н. э.) — относится дошедший до наших дней текст гимна Хапи, богу Нила. И когда на закате античности языческий мир угасает, древние божества источников и рощ покидают его последними: как заметил известный исследователь греческой цивилизации А.Боннар, нимфы и Пан живут в сознании людей и тогда, когда Аполлон и Зевс давно уже сделались поэтической бутафорией.
Не было цивилизации или эпохи, которые прошли бы мимо проблемы ’’человек и природа”. Но отношения между этими понятиями осознавались как сложное, диалектическое единство параллели и антитезы.
На лоянских дорогах, полях и межах постоянна и вечна весна.
С ней когда-то простился я, нынче пришел. Двадцать лет промелькнуло с тех пор.
Только годы мои молодые найти мне уже не удастся никак,

остальное же все — десять тысяч вещей — неизменно, как было всегда.
Это стихотворение принадлежит китайскому поэту IX века Бо Цзюй-и (пер. с кит. Л.Эйдлина). Спустя тысячу лет европеец определил бы его как элегию. Тема была из числа тех, которые называют "вечными”; вечным было и сознание ’’единства — разъединенности" с природой. Но специфическое решение этой проблемы уже несло на себе печать предлагающего его культурно-исторического типа сознания. А.Ф.Лосев в своем фундаментальном исследовании "Диалектика мифа” замечал: "Не история есть момент в природе, но всегда природа есть момент истории. Ибо никто никогда не воспринимает чистую, внеисторическую природу. На ней всегда лежит густой слой интуиций данной эпохи, и исключение их приводит не к природе как предмету обычного человеческого восприятия, но к природе как абстрактной формуле научной мысли.” (222, 129).
Сложным, подчас противоречивым путем двигалась в осмыслении связей человека и природы также и русская литература. Молодая культура, отстававшая во времени даже от европейской (тоже относительно молодой), догоняя в ускоренном темпе Запад, миновала несколько столетий, пока названная проблема не встала перед ней крупным планом, уже на исходе XVIII века. Включив природу в систему этико-эстетических ценностей как первостепенной важности элемент, сентиментализм отныне не мог обойтись без нее при изображении человека. И те вопросы, которые далее стали возникать один за другим, вопросы, все чаще казавшиеся неразрешимыми, достались в удел литературе XIX века.

роды.” (135, 149). В статье "Гармония в природе” (1879) известного ученого А.Бекетова мы находим еще более определенное заявление: "Каждое явление, как бы оно ни было мелко, каждая частица материи в одно и то же время представляется нам и причиной и следствием; мало того, каждое явление в данный миг может быть принято за центр мировой деятельности, за исход всего совершающегося в природе; ибо природу можно сравнить с бесконечною сетью, которой петли все между собою равносильны...” (5, 273).
Одновременно расширяется и совершенствуется художественное видение единства мира, где небо подобно морю, а море — волнуемой ветром ниве, вершины гор или деревьев похожи на окаменевшие волны, звезды отражаются в воде, а весь мир — в душе человека. Примеры таких уподоблений в огромном количестве рассыпаны и в художественной, и в очерковой литературе. Приходит сознание относительности прежних застывших эталонов красоты, относительности масштабов. Еще в конце XVIII — начале XIX века литературные описания природы подчинялись тем же принципам, которые декларировались в вышеприведенном отрывке из трактата по живописи. Сравним два литературных пейзажа со стандартным набором "красивых” реалий. Между ними — 10 лет, и второй является уже пародийным:
"... виноградные лозы, банановые кусты, персиковые, лимонные, померанцевые и другие дивные для нас деревья гнутся под тяжестью плодов своих, а стройные пальмы, величественный кедр, гордый кипарис вместе со многими тропическому климату свойственными деревьями дают тень и прохладу в аллеях, ими украшенных. И эти долины и эти сады обставлены там то зелеными холмами, то дикими скалами с