Кипящая Вселенная Андрея Платонова : Динамика образотворчества и миропостижения в сочинениях 20-х годов

• Автор: Хрящева, Нина Петровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 366 с. : ил.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ПУБЛИЦИСТИКА А. ПЛАТОНОВА КАК ОБРАЗНОСМЫСЛОВОЙ МЕТАТЕКСТ (ЛОГИКА АНТИТЕЗИСОВ)
§ 1. От социально-идеологического мифа
к социально-политической утопии
§ 2. От мифа о новом человеке к утопической программе
воспитания нового человека
§ 3. Почвеннический миф и программы переоборудования
Вселенной
§ 4. Смысл эсхатологии искусства в эстетике А. Платонова
ГЛАВА II. ВЫХОД ЗА ПРЕДЕЛЫ «ТРЕХМЕРНОГО» МЫШЛЕНИЯ
В ХУДОЖЕСТВЕННОМ СТАНОВЛЕНИИ А. ПЛАТОНОВА (ПОЭТИКА АНТИТЕЗИСОВ)
§ 1. Деятельность мысли как сюжет «восстания на Вселенную»
§ 2. Спрессованное время и «сбитый такт» (К вопросу о жанровой
природе повести А. Платонова «Эфирный тракт»)
ГЛАВА III. «МИФ О ПЕТРЕ I» В ЕГО ПРОЕКЦИИ НА ПЛАТОНОВСКУЮ СОВРЕМЕННОСТЬ И ПУШКИНСКУЮ ТРАДИЦИЮ § 1. История и современность в жанровой структуре повести
А. Платонова «Епифанские шлюзы»
§ 2. «Епифанские шлюзы» и пушкинская традиция: проблема демиургического деяния
в интерпретации Пушкина и Платонова
ГЛАВА IV. ОБРАЗНЫЙ СТРОЙ И ЖАНРОВАЯ СПЕЦИФИКА «САТИРЫ»
А. ПЛАТОНОВА 20-х ГОДОВ § 1. Роль притчевого начала в антиутопии А. Платонова
«Г ород Градов»
§ 2. О жанровой природе «Усомнившегося Макара».
(«Любопытная глупость» на пути «благородного бесчинства»)
§ 3. Смысл «онтологических» фигур в пьесе А. Платонова
«Шарманка»
ГЛАВА V. ЖАНРОВЫЕ КООРДИНАТЫ УТОПИИ СЕРДЦА А. ПЛАТОНОВА § 1. Роль сказочно-мифологического архетипа в инициации
народного сознания. (Повесть А. Платонова «Ямская слобода»)
§ 2. Функциональный смысл древнерусского «субстрата» в жанровой
структуре повести «Сокровенный человек» А. Платонова
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

ВВЕДЕНИЕ
Пафос платоновского творчества определяется идеей победы над Небытием. Изначально мысля категориями космическими, он пытается «переоборудовать» Вселенную в «уютный дом» для всего человечества. Эта идея обусловила главные темы его творчества и конструктивные принципы художественного миромоделирования. Писатель внимательно исследует утопию в её исторических формах: попытка исправления «несправедливой истории» на путях разума оборачивается в его творчестве катастрофическими результатами. Одновременно утопия живет в его сочинениях как феномен креативности человеческого сознания, где миросозидающим «средостением» оказывается «бушующее» человеческое сердце, ищущее равновесно гармоничных отношений с Вселенной на путях сотворения нового облика Бытия.
При выполнении данной работы мы учитывали весь корпус отечественных и доступных нам зарубежных исследований по творчеству А. Платонова. Особо важна для нас степень осмысления современным литературоведением следующих аспектов платоновского наследия: родовой природы платоновской прозы (С. Бочаров, В. Эйдинова,
Н. Малыгина, Е. Толстая-Сегал, К. Верхейл, Е. Подшивалова,
A. Кретинин); жанровой специфики произведений Платонова, в частности, своеобразия платоновской утопии1 (Л. Шубин, В. Свительский,
Э. Маркштейн, Н. Малыгина, В. Васильев, Е. Мущенко, М. Геллер, X. Гюнтер, Т. Сейфрид, А. Эпельбоин, В. Коваленко, А. Кедровский, О. Лазаренко); системы персонажей и субъектной организации
1 Мы учитывали и общетеоретические работы по этой проблеме: Батракова С. П. Искусство и утопия: Из истории западной живописи,- М., 1990; Баталов Э. Я. В мире утопии,- М., 1989; Гальцева Р. А. Очерки русской утопической мысли XX века- М., 1991; Кудрявцев О. Ф. Ренессансный гуманизм и «Утопия»,- М., 1991; Шацкий Е. Утопия и традиция - М., 1990; Шестаков
B.П. Эсхатология и утопия - М., 1995; Штекли А. Э. Утопия и социализм - М., 1993.

(Л. Фоменко, В. Скобелев, В. Свительский, Н. Полтавцева, Н. Малыгина, Е. Толстая-Сегал, В. Ристер); сюжета (Л. Фоменко, В. Эйдинова,
Н. Полтавцева, В. Турбин, М. Геллер, Н. Корниенко, Н. Малыгина, И. Савельзон); трансформации сюжетов-архетипов и их конкретного воплощения в аспекте фольклорной (Л. Иванова, Н. Полтавцева, Е. Му-щенко, В. Скобелев, Л. Дебюзер) и эсхатологической традиции (Ш. Лю-бушкина, X. Гюнтер, М. Геллер, Л. Карасев, Н. Малыгина, С. Семенова, А. Киселев); соотнесенности образотворчества у Платонова с контекстом русской литературы XIX века, художественным опытом Пушкина Гоголя, Достоевского, С.-Щедрина (Л. Шубин, Е. Корниенко, В. Васильев, В. Скобелев, В. Свительский, Е. Яблоков, М. Очадликова, В. Греков).
Но несмотря на результативную работу как отечественного, так и зарубежного литературоведения, логика творческого движения А. Платонова оказывается далеко не постигнутой ни в историко-литературном, ни в эстетическом аспектах и нуждается в дальнейшем изучении.
Актуальность данной работы состоит в рассмотрении эволюции художественной философии писателя: формирования его творческого метода, проявленного поэтикой, - в жанровом аспекте. Необходимость такого ракурса исследования обусловлена обновлением ориентации литературоведческой науки. Традиционный подход исследует философию, усвоенную художником извне и отражаемую в поэтике. При новом подходе исследуется философия, порождаемая поэтикой.
Обращение к механизму жанрового мышления писателя позволит проявить в его творчестве зарождение нового художественного метода, по-разному называемого исследователями, единодушно отмечающими принципиальность его отличия от традиционного реализма.
Цель исследования: изучить динамику жанрового становления писателя в границах творчества 20-х годов, выявив общие принципы

А. Платоновым) приблизься ко мне, стань мною, но самым лучшим, самым высшим мною - сверхмною, сверхчеловеком. Это просто "реализация Бога", как и все учение о сверхчеловеке"1. Перед нами эффект раздвоения: Бог есть дальний образ Человека, рожденный в его же воображении и стремящийся к слиянию с ним.
Новые публикации несколько расширяют и уточняют наши представления об отношении Платонова к Богу: "Бог есть, бога нет. То и другое верно. Бог (стал? -нрзб.) непосредственен etc., что разделился среди всего - и тем как бы уничтожился. А "наследники" его, имея в себе "угль" бога, говорят его нет - и верно. Или есть - другие говорят — и верно тоже. Вот весь атеизм и вся религия"2. Бог здесь не транссубъектное существо, с которым возможно индивидуальное общение человека (молитва), как это наличествует в христианстве, а Он есть как бы общее состояние Вселенной. Он разлит во Всем: "разделился среди всего" в акте живого одухотворения мира.
В конечном счете, как бы ни было сложно определение отношения Платонова к бытийным первосмыслам, оно, как показывают его "юные", скрытые от широкого взгляда размышления, формируется в отчетливо монистическом векторе мировидения. Поэтому тут же, в ряду первопричинной категориальности, у Платонова оказывается Женщина, несколько потеснившая Творца.
Она как бы олицетворяет собой некую изначальность всего сущего: "Люди хотят понять ту первичную силу, ту веселую буйную мать, из которой течет и рождается, откуда вышла и где веселится сама эта чудесная бессмертная жизнь..."("О любви", 184). То есть Платонов передает ей те творческие права, которые были в "арсенале" у Бога.
1 Дневниковая запись цитируется по статье В. А. Свительского "Факты и домыслы: о проблемах освоения платоновского наследия"; ему же принадлежит и ее датировка. - Платонов А. Исследования и материалы. Воронеж, 1993 - С.92-93.
2 Платонов А. Из неопубликованного. Записи. - Новый мир, 1991. № 1,- С. 153.