Идеологические повести А. П. Чехова : От "Огней" к "Палате № 6"

• Автор: Кан Мен Су
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 198 с.

Оглавление

Введение
Глава 1. Герой и идея в русской литературе XIX века и художественный мир А. П. Чехова.
I. Типология образа идеи и героя у А.П. Чехова и в дочеховской литературной традиции
И. Г ерой и идея в дочеховской литературной традиции
1)Образ идеи и героя-носителя идеи у А. С. Пушкина
2)Идея и образ героя-носителя идеи у М. Ю. Лермонтова
3)Идея и образ героя-носителя идеи у И. С. Тургенева
4)Идея и образ героя-носителя идеи у Н. Г. Чернышевского
5)Идея и образ героя-носителя идеи у Л. Н. Толстого
6)Идея и образ героя-носителя идеи у Ф. М. Достоевского. 67 Глава 2. «Огни».
I. Жанр идеологической повести
II. Форма повествования и рамочная конструкция
III. Г ерой и сюжет
IV. Хронотоп. Гносеологические функции пейзажных деталей
V. Повествователь и авторская позиция
VI. «Огни» — начало цикла «идеологических повестей». 122 Глава 3. «Палата № 6».
I. Идеологическое пространство повести и его структурносемантические компоненты
II. Проблемы повествования
III. Хронотоп и система персонажей
Заключение
Список литературы

Введение
На протяжении долгого времени в русском литературоведении практически отсутствовали исследования, целиком посвященные идейной компоненте чеховской прозы. Поэтому в данной диссертации мы попытались рассмотреть и подробно проанализировать повествовательную структуру прозы Чехова с точки зрения ее наполненности внутренним идеологически содержанием, часто не замечаемым при поверхностном анализе, но отчетливо проступающим при внимательном разборе основных семантических и символических фигур и сюжетных конструкций этой прозы. Изучение идеологической семантики чеховских рассказов и повестей, представленное в нашей работе, логично связано с тремя взаимосогласованными аспектами, позволяющими максимально всесторонне осветить проблематику, внутренние импульсы и нюансы чеховской идеологии.
Во-первых, чеховская идейно-философская позиция раскрывается нами в соотнесенности с русской идеологической традицией, равноправно проявленной как в классических романных образцах, принадлежащих перу Тургенева, Чернышевского, Толстого и Достоевского, так и в философско-публицистических, историософских или литературно-критических трактатах русских мыслителей — Чаадаева, славянофилов, Соловьева, Бердяева и других. Таким образом, в нашем исследовании мы широко прибегаем и к литературному материалу, и к разноплановым философско-критическим источникам.
Производя детальное сопоставление идейно-нравственных поисков Чехова и его героев с важнейшими мировоззренческими

теориями и концепциями, сложившимися внутри этой традиции, мы также стараемся прочертить доминантные линии ее развития (для этого разбора целиком отведена первая глава). Такой метод помогает нам показать внутренние генетические связи чеховской идеологии с западноевропейскими социально-философскими парадигмами: картезианскими рационалистическими представлениями,
просветительскими культурными мифами и шопенгауэровски-
ницшевским стоицизмом и индивидуализмом.
Второй аспект изучения чеховской идеологии направлен на то, чтобы показать не только ее укорененность в достаточно динамичной самой по себе системе религиозно-этических воззрений, догматов и поисков, определенной в часто нами цитируемом одноименном труде Николая Бердяева как «русская идея». Помимо «традиционности» чеховской идеологии, не менее важна ее новаторская, индивидуально-личностная ипостась, радикально пересматривающая многие краеугольные положения русской идеологической традиции. Если русская мысль по своей природе тяготела к идеалам соборности, коллективизма и всеединства, то чеховская позиция сводится к иному, а часто и противоположному, диагнозу: в русском обществе господствует не соединяющая все полюса полифония, как это представлял Ф. М. Достоевский (в трактовке М. М. Бахтина), а ситуация взаимной неуслышанности, взаимного непонимания1. К этой ситуации мы предложили применить термин «идеология некоммуникативности»2.
1 Центральную для Чехова тему непонимания и отсутствия идейнопсихологического контакта между персонажами некоторые исследователи предлагают считать семантическим ядром его художественной философии. См. об этом подробнее: Катаев В. Б. Проза Чехова. М., 1979. С. 52-53.
2 При введении этого термина мы ориентировались на предложенную Р. Якобсоном коммуникационную модель речевого общения, предполагающую

байронических идей, которые, по его мнению, связаны «с философско-утопическими мотивами, образуя нерасчленимо многозначный, ускользающе-таинственный смысл, характерный именно для символического образа или мотива»54. Причем байронический демонизм в идеологии Лермонтова был предельно функционален, или по словам Ю.М. Лотмана, «принципиально автобиографичен: описывая демоническую личность, поэт описывал себя»55.
Центральный автобиографический персонаж «с идеей» — проводник байронического космического пессимизма и демонического культа сверхчеловека — оказывается противопоставлен обыденному пространству остальных персонажей, которыми он получает право играть и манипулировать из-за своей причастности к сфере «высшей идеи». В романе Лермонтова, как показывает В. Н. Турбин, разыгрывается «страшный суд, пародированный, перевернутый: один человек судит весь мир, вынося ему приговор»56. На идеологическом уровне лермонтовский роман предстает как лирическая «многосубъектная структура» (В. М. Маркович), центрированная вокруг агрессивно-монологической идеи главного персонажа, отчего возможно выделить в романе лирикосимволический (или идеологический) «второй сюжет»57.
Бесконечные метафизические споры с профанным и недостойным его миром «без идей» ведет лермонтовский герой-идеолог. Он «ставит и разыгрывает трагикомедию своей жизни...будучи личностью агрессивно-акцентуированной»58, — то есть идея у Лермонтова предстает несколько
54 Маркович В. М. И.С. Тургенев и русский реалистический роман XIX века (30-50-е годы). Л., 1982. С. 36.; ср. также: Маркович В. М. Автор и герой в романах Лермонтова и Пастернака («Герой нашего времени» - «Доктор Живаго») // Пушкин и Лермонтов в истории русской литературы. СПб., 1997. С. 185 - 216.
55 Лотман Ю. М. В школе поэтического слова. С. 210.
56 Турбин В. Н. Пушкин. Гоголь. Лермонтов. Об изучении литературных жанров. М., 1978. С. 150.
57 Маркович В. М. Указ соч. С. 44.
58 Костров. Е. К. Психологические аспекты творчества Лермонтова (На примере образа Г А. Печорина) // Тропою Лермонтова. Воронеж, 1994.С. 41.