Поэзия И. А. Бунина и акмеизм : Сопоставительный анализ поэтических систем

• Автор: Двинятина, Татьяна Михайловна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 187 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава I. Исторические и методологические аспекты сравнения
1.1 .Исторические аспекты сравнения
1.2.Методологические аспекты сравнения
Глава II. Бунин и акмеисты: типология поэтических систем
2.1. Литературная позиция
2.2. Автономность вещи и слова
2.3. Живопись/ музыка в поэтическом тексте
Глава III. Бунин в 1910-е годы:
от традиционализма к альтернативному модернизму
(в сопоставлении с некоторыми принципами
акмеистской поэтики)
Част ь 1. Бунин - акмеисты: Тематические ряды
3.1. Экзотика: история, культура, миф. Брюсов - Бунин -Гумилев, Мандельштам
3.2. Сюжетно-психологическая лирика: новеллизм.
Бунин - Ахматова
Часть 2. Черты семантической поэтики в поэтическом творчестве Бунина
3.3. Криптографические стихотворения
3.4. Интертекстуальная поэтика
3.5. Элегизм (1920-е годы)
Заключение
Литература

Введение
Литературная школа как предмет историко-литературного изучения и литературная школа как самоценная поэтическая система, организуемая определенными художественными принципами и предпочтениями, являются тесно связанными, во многом пересекающимися, но отнюдь не тождественными категориями.
С точки зрения истории литературы между Иваном Буниным и поэтами, назвавшими себя в 1912 году акмеистами, очень мало общего. Это общее практически исчерпывается принадлежностью одной поэтической эпохе, в которой им достались, однако, слишком разные роли. В сознании как читателя, так и исследователя, линии реализма и/ или постреализма, к которой обычно оказывается отнесен Бунин, и постсимволизма (в данном случае акмеизма), являющиеся развитием исходно разных художественных систем, выводит на едва ли не противоположные полюса литературной парадигмы. Это осознавали и сами "участники ситуации", отзывы которых друг о друге были слишком редки и нелицеприятны.
Если же обратиться к типологии и поэтике, к тому, из чего строятся индивидуальные поэтические системы, и к тому, как они выражены в текстах, то проблема сопоставительного анализа поэзии Бунина и акмеистов оказывается вполне закономерной. Во-первых, о возможности такого решения - крайне редко и как-то мимоходом - но все же упоминали современные авторам критики. Во-вторых, об этом иногда пишется и в позднейших исследованиях, тоже, впрочем, эпизодично и декларативно. В-третьих, некоторые выводы, к которым пришли как исследователи Бунина (далекие от сопоставления с акмеизмом), так и исследователи акмеизма (в свою очередь, далекие от сопоставления с Буниным), нередко неожиданно совпадают. Совпадают порой даже образно-художественные оценки этой поэзии (например, "матовый": Аверинцев о Мандельштаме [Аверинцев 1990:14-18],
Горький [Горький, 19] и Айхенвальд [Айхенвалъд, 115] о Бунине, ср. также регулярное обыгрывание Ахматова - матово в стихотворениях, посвященных Ахматовой). Наконец, те или иные черты поэзии Бунина и вне зависимости от того, были ли они отмечены в научной литературе, подчас невольно подают мысль о близости поэта к акмеизму (и наоборот).
Ни о полном тождестве, ни о совпадении подавляющего числа особенностей речь не идет. Но даже сама возможность сопоставления, обнаружения ряда существенных общих черт между, казалось бы. несовместимыми явлениями указывает на очень важную особенность литературной ситуации и литературного развития 1910-1920-х годов. И тогда тема, находившаяся прежде в пределах поэтико-стилистического исследования, возвращается к историко-литературной проблематике.
ГЛАВА I
Исторические и методологические аспекты сравнения
1.1. Исторические аспекты сравнения
1. Бунин-поэт и Бунин-прозаик
Так получилось, что в литературной репутации Бунина обе стороны его творчества - прозаическая и поэтическая - выражены неравномерно и совсем не так, как желал того сам Бунин. Во-первых, так сложилась его литературная биография. Начав со стихов, Бунин затем долгое время пишет и стихи и прозу, оставаясь, тем не менее, в сознании своих современников преимущественно поэтом. Пушкинской премией отмечены этапные поэтические издания Бунина: сборник "Листопад" 1901 года, перевод "Песни о Гайавате" Лонгфелло, “Стихотворения 1903-1906 гг.”, “Стихотворения 1907 г.”, перевод “Годивы” Теннисона и др. [Бабореко 1983а:216]. Наконец, в 1909 году Российская Академия Наук избирает Бунина своим почетным членом. "Конечно, как поэта, венчает И.А.Бунина академия,"- пишет в те знаменательные для Бунина дни А.Измайлов [Измайлов 1909а; разрядка автора. - Т.Д.]. Однако уже в следующем, 1910, году ситуация коренным образом изменилась. Вышла в свет "Деревня", и, как отмечает современный исследователь, "несколько месяцев спустя имя Бунина-прозаика затмило его славу поэта, и уже до конца дней он будет в глазах всех прежде всего прозаиком" [Мальцев, 154]. Лавина стихов, которыми были отмечены для Бунина 1900- 1910-е годы в самом конце 1910-х годов уменьшается: в количественном отношении поэтическое наследие Бунина 1920-50-х годов значительно уступает корпусу стихов до 1918 года. И следующую, самую главную награду в своей жизни, Нобелевскую премию, Бунин получает в 1933 году именно за свои прозаические произведения, в первую очередь за "Жизнь Арсеньева" [Бабореко 1983а:283]. Только еще один раз, в 1929 году, после выхода "Избранных стихов", тема поэзии Бунина вышла на первый план, и этот повод был единственным за весь эмигрантский, более, чем 30-летний, период бунинского творчества2.
1 “Я строчил стихи.”- пишет Бунин А.М.Федорову в 1905 году [Бабореко 1983а:97], аналогичные указания см. также: Бабореко 1983а: 119, 125, 138 и др.
2 Ср. воспоминания Г. Адамовича: “Иногда, в пору расцвета русской литературной жизни в Париже, при спорах о поэзии на каком-нибудь собрании дело доходило до того, что о Бунине как о поэте просто-напросто забывали, и случалось это не раз. Называли имена Блока, Анненского, Гумилева, Ахматовой. Ходасевича, Мандельштама, Пастернака, некоторых других, а о Бунине никто не упоминал. Бывало, он сидел тут же, в первых рядах, по привычке делая вполголоса с места иронические замечания, и все присутствующие, все спорившие знали, помнили, что это

и Пастернаку), введение в текст стихотворения разговорноинтеллигентской речи, реабилитация будничных предметов, - все это призвано показать душевное сосотояние городского жителя начала 20 века. Отличие же состоит в том, что если поэтика Анненского - это поэтика символической конкретности [Гинзбург 1974:345], зачастую граничащая с однозначным аллегоризмом, то Ахматова претворение реалий в иносказания отвергает: мир вещный и душевный, не сливаясь, остаются параллельны, мир вещный еще в более значительной степени, чем у Анненского, дублирует мир душевный, а поэтическое слово в еще большей степени оказывается преобразовано и расширено контекстом [Гинзбург 1974:345-348]. В сущности та же проблема - освоение и преобразование слова поэтическим контекстом, только уже на материале поэзии Мандельштама, оказывается в центре проблематики следующей главы "Поэтика ассоциаций" [Гинзбург 1974:354-397]. Как важнейшее качество поэтического слова Мандельштама рассматривается его ассоциативность или суггестивность, под которой Б.В.Томашевский понимал возможное значение: "Ученики символистов отбросили второй, "сверхчувственный" план, но осталось поэтическое открытие повышенной суггестивности слова, то есть способности его вызывать неназванные представления, ассоциациями замещать пропущенные звенья" [Гинзбург 1974:355]. Суггестивен был и символ у символистов, но в поэзии их учеников неназванное теряло свою "потусторонность", и это влекло за собой перестройку отношений между сказанным и подразумеваемым, названным и внушенным [Гинзбург 1974:356-357]. И тогда через "психологический", или "ассоциативный", символизм Анненского открывался путь к развившей эти черты поэзии Ахматовой и нагруженной культурными смыслами поэтике ассоциаций Мандельштама.
К.Поморска в своей книге "Russian Formalist Theorie and its Poetic Ambiance" [Pomorska; 1968] посвящает акмеизму отдельную главу ("The Concept of Literary School and the Acmeists"). Отмечая различие индивидуальных манер поэтов-акмеистов (причем среди них находится место и М.Кузмину), Поморска указывает на то, что понятие (concept) литературной школы не может основываться только на близости поэтических стилей (точнее, может основываться не только на ней). В представлении о литературной школе как о едином явлении большую роль играет также осознание поэтами своей общности и единство выдвигаемых ими литературных задач, сформулированных в программе. Главными пунктами акмеистской программы были: в философии
искусства - философский материализм в противоположность идеализму символизма, в логике поэтического образа - отход от метафоры ( = символа) как преимущественного средства поэтического выражения в сторону "повседневного языка", в общей поэтике - смена "теургии" на "ремесло", в представлении о поэте - смена "теурга" на "ремесленника". Эта программа сформулирована на основе антисимволистского протеста