Концепция женского мира в русских романах В.В. Набокова

• Автор: Идрисова, Максалина Магомедовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Махачкала
• Количество страниц: 152 с. : ил.

Глава 1. Женский мир в русских романах В. В. Набокова

1.1 Значение женского образа в построении романов

1.2 Женщины в художественном мире романов

Глава 2. Женские образы в гендерном аспекте

2.1 Образ матери

2.2 Образ спутницы жизни

Глава 3. Художественные средства создания женских образов

3.1 Портрет и формы поведения

3.2 Проявление женской сути в речи

Заключение

Список использованной литературы

Объектом данного исследования являются женские образы романов
В.В. Набокова русского периода: «Машенька», «Защита Лужина», «Подвиг», «Дар», «Приглашение на казнь».
Предметом исследования стало художественное своеобразие, особенности создания и существования в романах В. Набокова мира женщин. В научно-критической литературе, посвященной изучению его творчества, эта часть системы персонажей осталась незатронутой. Хотя многие из исследователей, например М. Вострикова, признавали, что женские образы «занимают особенное место в системе персонажей набоковских произведений» [29, 134]. Тем не менее критики подчеркивают, что с одной стороны - это самостоятельные, реалистичные характеры, а с другой - сюжетные функции, позволяющие автору ярче и многограннее обрисовать главного героя. Жан Бло, анализируя романы Набокова русского периода, выводит «модель множества женских персонажей ... Эта женщина с каштановой косой, своеобразным прочерком ноздрей, поразительной веселостью, с размякшей карамелькой ... в кармане» [20,109]. Она поразительно похожа на героиню первого набоковского романа «Машенька». Но даже она рассматривается не как самостоятельный образ, а как «символ женственности, красоты .... и утраченной России» [99, 126].
Цель и задачи исследования. Целью исследования является анализ многообразных женских образов и характеров в романах В. Набокова русского периода.
Поставленная цель определила задачи исследования:
1) рассмотреть элементы архитектоники с точки зрения отражения в них женского образа;
2) определить место женщины в мире художественного произведения;
3) проанализировать взаимозависимую, тесную связь женского мира с миром мужчин;
4) выявить средства характеристики, систему приемов, используемых
автором для создания женских образов.
Актуальность темы исследования обусловлена недостаточной изученностью данной темы, отсутствием по ней специальных монографических исследований и особой значимостью для понимания и оценки сложного многослойного художественного мира романов, определения точки зрения писателя на жизнь, человеческие характеры и взаимоотношения, в том числе и на гендерные. Анализ неповторимого женского мира, выявление особенностей создания и существования женских образов даст возможность постичь существующий в романах В. Набокова художественный мир.
К вопросу о выборе романов «Машенька», «Защита Лужина», «Подвиг», «Дар», «Приглашение на казнь». Анализируемые нами романы являются вехами, основой русского творчества В. Набокова. Все вместе они образуют своеобразный метароман. «Или, иначе говоря «надроман», объединяющий несколько романов, обладающий известной прафабулой, при разнообразии сюжетных ходов и развязок» [41, 128]. Они были написаны В. Набоковым в сравнительно небольшой промежуток времени, в берлинский период творчества в 20-30 гг. 20 века. Их объединяет, в первую очередь, наличие так называемого «русского элемента». Действительно, в «Машеньке» хотя действие происходит в Берлине, но в русском пансионе. А вспоминательный план - в русской деревне, под Петербургом. Все персонажи являются русскими, волей судьбы оказавшимися в эмиграции. В «Защите Лужина» почти все действующие лица - русские и прошлый план романа тоже русский. То же можно сказать о «Даре» и, отчасти, о «Подвиге». Кроме того, их объединяет растущее с каждым романом необыкновенное композиционное мастерство автора, формальная слаженность элементов поэтики В. Набокова, в том числе характерной его особенности, замеченной еще первыми критиками, игры приемов.
В системе персонажей появляются «перемещающиеся», путешествующие из одного роман в другой, сквозные образы. Героиня первого романа Машенька

т. З, 293]. Он там наедине с природой и духовным одиночеством. Мир становится осязаемым, вещественным и предстает в непривычном свете. Например, солнце, которое лижет его большим и горячим языком, или играет на разнообразных предметах, «выбирая, как сорока, маленькие блестящие вещи» [I, т. 3, 294]. Этот дышащий мир возникает как нечто яркое и
необычное: «Ослепительно загорелся край облака, и солнце выскользнуло. Оно источало такую жгучую, блаженную силу, что Федор... стал смотреть туда, где, съедая синеву, близилась следующая снежная громада ... и по мере усиления или обмирания света все тени в лесу дышали, то припадая грудью, то приподымаясь на руках» [I, т. 3,310].
Но этому миру не хватает бабочек, этих источников, символов души. Здесь они неразрывно связаны с образом отца, который посвятил всю свою жизнь их изучению, и есть в воспоминаниях о нем. Например, на любимой лужайке, «кочковатой, цветущей, влажно сверкающей на жарком солнце» [I, т. 3, 120], «божественный смысл» которой выражался в ее бабочках; или бабочка, вдруг возникшая и пропавшая после отъезда отца, как его прощальный привет: «громадная, плоская на лету, ... иссиня-черная с белой перевязью, описав сверхъестественно-плавную дугу и опустившись на сырую землю, сложилась, тем самым исчезла» [I, т. 3, 70]. Природа там, в воспоминаниях, имеет черты рукотворности, например, любимый парк: «извне отороченный папоротником, снутри пышно подбитый жимолостью и жасмином, там омраченный хвоей елей, тут озаренный листвой берез, громадный, густой и многодорожный, он весь держался на равновесии солнца и тени» [I, т. 3, 71].
В окружающем несовершенном пространстве особое место занимают вещи. Они не просто оживают, а преображаются. Например, дом, где живет Федор, напоминает корабль: «был угловой и выпирал, как огромный, красный корабль, неся на носу стеклянно-сложное башенное сооружение, словно скучный, солидный архитектор внезапно сошел с ума и произвел вылазку в небо» [I, т. 3, 156]. В этом же доме в начале романа он снимает комнату, где живет два года, и на прощание она оживает: «оглянулась и замерла перед нами