В. Я. Брюсов как переводчик армянской поэзии

• Автор: Караджа, Бирсен
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 150 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ

I. ВВЕДЕНИЕ
II. ГЛАВА I. Актуальные проблемы теории перевода
художественного текста
III. ГЛАВА II. Эволюция принципов перевода
в творчестве В.Я.Брюсова
IV. ГЛАВА III. Переводы В.Я.Брюсова из армянской поэзии
V. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
VI. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ
В.Я.Брюсов как переводчик, безусловно, занимает значительное место в русской литературе XX века. По автобиографическим данным, он знал много языков: “Я довольно хорошо знаю французский и латинский языки, сносно итальянский, плоховато немецкий, учился английскому и шведскому, заглядывал в грамматики арабского, еврейского и санскрита...”3. Он переводил с оригинала в тех случаях, когда хорошо владел языками, например, французским и латинским, а с подстрочника — когда был лишь знаком с языком, например, армянским.
Мы не знаем точной даты первого в истории перевода. Неизвестно и то, с какого языка на какой он был сделан. Но достоверно установлено, что истоки переводческой деятельности восходят к античности. Современные исследователи подходят к этому вопросу с разных точек зрения. Например, Е.Николова, опираясь на свидетельство Геродота, пишет, что ещё в VII в. до н.э. перевод в древнем Египте считался профессией: “теория перевода, выделившаяся в последние десятилетия в самостоятельную научную дисциплину, изучает его как особый вид искусства, как литературное творчество — с присущими ему трудностями, спецификой, проблематикой. Но, будучи искусством, является ли перевод профессией, а если да, то с каких пор? По свидетельству Геродота, перевод признавался профессией ещё во время правления египетского фараона Псамметиха (VII в
1Брюсов В.Я. “Miscellanea”// Ремесло поэта. М.: Современник, 1981, с.24.
н.э.)”2. Я.Л.Либерман в книге “Как переводят стихи” сообщает, что “около III в. до н.э. к проблемам перевода и, в частности, перевода стихов относились уже чрезвычайно серьезно”3. По его убеждению, “об этом свидетельствует <...> то, что по окончании перевода Библии на греческий язык (известного под названием Septuaginta— Б. К.) в Иудее был объявлен траур из-за того, что еврейские мудрены сочли перевод неадекватным”4. А Г. Гачечиладзе датирует начало практики перевода I в. до н.э., имея в виду Цицерона, который перевёл на латинский язык речи греческих ораторов — Эсхила и Демосфена5. Такие примеры можно умножать. Они показывают, что каждый в своём определении прав: Е.Николова подходит к вопросу с точки зрения спецалиста - переводчика, задача Я.Либермаиа — исследовать переводы еврейской поэзии, а Г.Гачечиладзе интересуется взаимодействием культур.
По мнению A.B.Федорова, истоки перевода на русский язык надо искать в глубокой древности. В книге “Искусство перевода и жизнь литературы” он отмечает, что “к культурным ценностям Древней Руси относится и письменность, в значительнейшей своей части переводная. Она сыграла важную роль в духовной жизни народа, знакомя грамотных людей и тех, кто слушал их чтение, с произведениями иноземной словесности,
в первую очередь, византийской — с разными литературными
2Николова Е. Несколько вступительных слов // Поэтика перевода. М.: Радуга, 1988, с.7.
3Либерман Я.Л. Как переводят стихи. Заметки о переводе еврейской и не только еврейской поэзии. Екатеринбург, 1995, с.З.
4Либерман Я.Л. Там же, с.З.
Тачечиладзе Г. Введение в теории художественного перевода. Тбилиси, 1970, с.6.

историю развитии переводческой литературы в России, отмечает последовательное чередование двух видов перевода — вольного и буквального. По мнению учёного, это было обусловлено поэтапным распространением культуры в обществе или “вширь”, или “вглубь”. Если буквальные переводы устраивали более узкий круг читателей (специалистов), то вольные отвечали художественным запросам широких читательских масс. Ориентацией на высокообразованного читателя объясняется, по М.Л.Гаспарову, применение В.Я.Брюсовым “буквалистского” принципа при переводе “Энеиды” Вергилия. Таким образом, автор статьи считает, что разработка переводческой программы всегда зависит от потребности потенциального читателя.
В 1973 году в том же сборнике, где публиковалась статья “Брюсов и буквализм”, М.Л.Гаспарову ответил В.В.Коптилов. В своём ответе он не соглашается с утверждением первого о чередовании вольного и буквального переводов. В.В.Коптилов пишет: “Концепции атвтора статьи нельзя отказать в последовательности и стройности, но соответствует ли она фактам?”38. Далее он приходит к выводу: “Дело в том, что вольность и буквальность в переводе — это не два несовместимых во времени этапа истории перевода, попеременно вызываемых к жизни потребностями общества, а два сосуществующих подхода к оригиналу, отражающие объективные трудности его перевоплощения в иной материал”39.
На наш взгляд, М.Л.Гаспаров в своём утверждении не
38Коптилов В. В. И вширь, и вглубь // Поэтика перевода. М.: Радуга, 1988, с. 63.
39Коптилов В. В. Там же, с. 65.