Полюса личностной позиции в художественном мире романа Ф. М. Достоевского "Бесы"

• Автор: Постникова, Екатерина Георгиевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Магнитогорск
• Количество страниц: 192 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1. Проблема пассивности личности
в постановке Достоевского
1.1. Человек и его миф:
образ Степана Трофимовича Верховенского
1.2. Эстетизм и творчество: Образ Кармазинова
1.3. Человек и закон: образ губернатора Лембке
1.4. Норма и "ненормальность": образы Ставрогина,
Хромоножки и Тихона
1.5. Самозванство как тип оформленное™
личностного бытия
Глава 2. Выражение активности личностной позиции
в мире Достоевского
2.1. Идеологическая активность личности
2.2. Революционность как форма активности
2.3. Подвижничество как форма внутренней активности
2.4. Личность и проблема выбора позиции.
Активность как «бремя»
2.5. Религиозные формы активной позиции личности:
совесть и сострадание
Заключение
Библиография

ВВЕДЕНИЕ
Ф. М. Достоевский так определил основную задачу своего литературного творчества: “При полном реализме найти человека в человеке” (1, т.27, С. 65). Большинство исследователей творчества Достоевского сходятся во мнении, что главным объектом внимания писателя-философа является человеческая личность, главной темой - человек и общество. На наш взгляд, важнейшим положением в системе взглядов художника на мир было его убеждение во внутренней свободе человека, в необходимости для него реализации своих потенциальных возможностей в процессе становления личности. На христианскую идею о возможности возрождения “падшего” опирается вера писателя в достижение человечеством “высшего и последнего развития личности”, самоотдающейся миру “безраздельно и беззаветно” (см. т. 20, С. 172).
По замечанию Р. Г. Назирова, “творчество Достоевского антропоцен-трично, и правильное понимание его концепции человека имеет исключительное значение при исследовании принципов его романного искусства” (104, С.28). Приоритетность этой проблематики в творчестве Достоевского задает необходимость для литературоведения детальнее исследовать неповторимую авторскую теорию личности.
В литературоведении предпринимались попытки прояснить обрисовку личности в художественном мире Ф. М. Достоевского. По целому ряду соответствующих исследований заметно, что их авторы, говоря о личности в произведениях Ф. М. Достоевского, делают акцент, как правило, на индивидуальных качествах, которые отличают одного героя от другого и обосновывают единственность и неповторимость каждого. Такие индивидуальные качества личности образуют в каждом случае некий “непреодолимый стержень человеческого я” (см. об этом 95, С. 135), “нравственное ядро личности” (79, С. 134). Без нравственного ядра человек безличен. Подчеркивается также - и совершенно справедливо - свойственный Ф. М. Достоевскому “принцип исключительности каждой личности” (104, С.32).

В науке особо оговаривается несовпадение понятий “человек” и “личность”. Понятие “личность”, как категория ценностная, отграничивается от более широкого и всеобъемлющего понятия “человек”. Человек должен осуществить себя, пройдя через сложный процесс становления личности. Достоевский изображал именно процессы пробуждения личности (индивидуализации) и ее отчаянной борьбы за свои права, за свою “самость” ( См. об этом работу Л. А. Колобаевой - 84, С 14-15).
Соотношение понятий “личность” и “характер” также привлекало внимание литературоведов. Согласно С. Аскольдову, личность отличается от характера, типа и темперамента, которые обычно служат предметом изображения в литературе, своей исключительной внутренней свободой и совершенной независимостью от внешней среды (цит. по кн. М. М. Бахтина - 12, С. 15). По мнению С. Г. Бочарова, “характер - это единство всеобщих сил и индивидуального действия, общего и индивидуального в художественной личности” (27, С.325).
Рассмотрение степени изученности на данный момент этих вопросов привело нас к выводу, что у каждого литературоведа есть свой к ним подход, продиктованный во многом субъективными взглядами на мир и человека. Речь идет скорее об индивидуальных теориях личности. При этом каждый исследователь выступает в роли теоретика-персонолога. В силу этого возможна условная дифференциация литературоведческих концепций личности по следующим положениям: свобода - детерминизм; проактивность - реактивность; изменяемость - неизменяемость; гомеостаз - гетеростаз; познаваемость - непознаваемость. (По таким положениям принято анализировать теории личности в психологии.(см Л.Хьелл, Д. Зиглер. Теории личности - 147, С. 40-49). Условность такой дифференциации связана с тем, что объектом литературоведческого исследования является личность как художественный образ, а не как конкретный реальный человек. Но все же считаем этот подход достаточно продуктивным и оправданным.
Что касается проблемы свободы или детерминированности личности в

подражающих им либералов 40-х годов. Эти имена произносятся шепотом, их окружает тайна, на них наложено «табу». А сами герои (в романе идет перечисление имен: Герцен, Чаадаев, Белинский, Грановский) становятся своего рода мифологическими образцами для подражания. Кумиры поколения 40-х странным образом напоминают мифических героев: только они когда-то активно действовали, совершали поступки, творили новую норму. Их же последователи «вынуждены» прозябать в бездействии, отказываясь от риска совершать поступки из страха быть наказанными, сосланными, арестованными. В них чувствуется некая зачарован-ность свободными и спонтанными действиями «первых» героев.
Жить для Степана Трофимовича значит подражать мифологической, установленной «героями», схеме: написать вольнодумное произведение (поэма, написанная по модному канону: "но тогда ... в этом роде часто пописывали"; быть изгнанным (изгнание героя с кафедры); иметь врагов (в данном случае ими становятся славянофилы ); быть сосланным в провинцию (Скворешники для Степана Трофимовича); жить под угрозой наказания (страх перед арестом Степана Трофимовича).
Особенностью героепоклонства современных мифотворцев, как показал это Ф. М. Достоевский, является самозванство маски. В этом случае свое имя вписывается в ряд сакральных: "...его имя многими тогдашними торопившимися людьми произносилось чуть не на ряду с именами Чаадаева, Грановского, Белинского и только что начинавшего тогда за границей Герцена" (1, Т.10, С.8). В том, как описывает’ Достоевский явление героепоклонства, проявилась громадная интуиция художника, надвременной характер его мировосприятия.
Современная наука, занимаясь изучением мифотворчества, признала тот факт, что герой древнего мифа для архаического человека являлся своего рода образцом для подражания. Действовавший во время «оно», он единственный наделялся активной творческой энергией, правом на рискованный поступок, на установление закона, нормы. Жизнь же простого человека сводилась к ритмизо-