Житийные мотивы в творчестве Достоевского

• Автор: Натарзан, Евгения Валерьевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Новосибирск
• Количество страниц: 190 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Оглавление
Введение
Глава 1. Житийные традиции в контексте религиозно-философских исканий Достоевского
Заключение к 1-й главе
Глава 2. Мотивы жития святого, не знающего падения, в романах Достоевского "Идиот", "Подросток", "Братья Карамазовы"
Заключение ко 2-й главе
Глава 3. Мотивы кризисного жития в романах Достоевского "Преступление и наказание", "Бесы",
"Подросток", "Братья Карамазовы"
Заключение к 3-й главе
Общее заключение

Примечания к "Введению" Примечания к 1-ой главе Примечания к 2-ой главе Примечания к 3-й главе Библиография

ВВЕДЕНИЕ
В диссертации рассматривается проблема религиозно-философского осмысления Достоевским житийного идеала жизни человека в Боге и его художественного претворения в романах писателя "Преступление и наказание", "Идиот", "Бесы", "Подросток", "Братья Карамазовы".
Ученые на данный момент в значительной степени выявили связь художественных решений Достоевского с житийными традициями. В центре внимания исследователей оказывается вопрос о воплощении данных традиций на уровне персонажной структуры произведений писателя. В ключевых по этой теме работах наметился ряд подходов при решении данной проблемы.
Так, в статье Р.В.Плетнева1 рассматривается особый тип героя Достоевского, сформировавшийся, по мнению ученого, под влиянием житийной и святоотеческой традиции. Исследователь предлагает изучать образы героев данного типа с точки зрения основной идеи, ими движущей. Р.В.Плетнев сосредоточился на изучении содержательной стороны высказываний Макара Долгорукого и старца Зосимы и на выявлении стилевых особенностей их речи. В итоге, ученый установил близость идей, носителями которых являются "учительные" герои Достоевского, святоотеческому учению (прежде всего учению Исаака Сирина, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Тихона Задонского) и указал на то, что в их речи использованы "литературные житийно-традиционные обороты и слова"2.
В статье В.В.Кускова3 образ старца Зосимы также рассматривается с точки зрения основной идеи, движущей этим героем. Ученый

кие, выходите соромники"! И мы выйдем все, не стыдясь, и станем. И скажет: "Свиньи вы! образа звериного и печати его; но приидите
и вы!" И возглаголят премудрые, возглаголят разумные: "Господи!
почто сих приемлеши?" И скажет: "Потому их приемлю, премудрые,
потому приемлю, разумные, что ни единый из сих сам не считал себя достойным сего..." И прострет к нам руце свои, и мы припадем... и заплачем... и все поймем! Тогда все поймем!... и все поймут... Господи, на приидет царствие твое!" (6;21) Поскольку прощение душа несет в себе самой, писатель настаивает на необходимости покаяния. Исповедующие христианство - религию прощаемых и ищущих прощения - должны искать истинного раскаяния, прежде всего. Так, в его письме к А.Г.Ковнеру от 14 февраля 1877 года читаем: " Мне не совсем по сердцу те две строчки Вашего письма, где Вы говорите, что не чувствуете никакого раскаяния от сделанного вами поступка. Есть нечто высшее доводов рассудка и всевозможных подошедших обстоятельств, чему всякий обязан подчиниться..." (29г;139).
Не случайно Достоевского интересует момент утраты личностью самой возможности нравственного обращения. Задуманный писателем образ Ставрогина оценивается им как образ человека, "потерявшего связи со всем родным, и главное, веру... но совестливого и употребляющего страдальческие судорожные усилия, чтоб обновиться и вновь начать верить" (29232), хотя так и не достигшего нравственного преображения. Непонимание "путей и судеб своих", "убежденность. в неизбежности зла" привлекает внимание писателя в героях толстовского романа "Анна Каренина". Положение Анны Карениной, ее мужа и Вронского сближается Достоевским с положением кающегося великого грешника. Так, писатель рассматривает через призму житийной традиции сцену болезни Анны. В этой сцене, с точки