Русская проза в конце XX в. : Становление авторской идентичности

• Автор: Абашева, Марина Петровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 409 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ (5)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КРИЗИС ПЕРСОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ И МОДЕЛИРОВАНИЕ НОВОГО САМОСОЗНАНИЯ ПИСАТЕЛЯ (НА МАТЕРИАЛЕ «МЕТАПРОЗЫ» 1990-Х ГОДОВ) (27)
ГЛАВА I. ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЕ СТРАТЕГИИ ПИСАТЕЛЬСКОГО САМООПРЕДЕЛЕНИЯ 1990-Х ГОДОВ
1. У истоков новой метапрозы (1960 - 1990-е годы): homo scribens (31)
2. Автоконцепции писателя в прозе середины 1990-х годов: стратегии свободы (50)
3. В конце 1990-х. Пафос частного существования (66)
ГЛАВА II. ВЛАДИМИР МАКАНИН: ФОРМУЛЫ САМОПОЗНАНИЯ

1. «Андеграунд , или Герой нашего времени» как феномен метапрозы
1.1. Андеграунд как топос и символ (79)
1.2. Система персонажей романа (83)
1.3. Бунт против Великого Канона (92)
1.4. Проблемы рецепции романа (96)
2. Самопознание как сквозной сюжет прозы В. Маканина
2.1. Роль сюжета самопознания в прозе раннего В. Маканина (102)
2.2. Проза «позднего» В.Маканина как факт метастилевой авторефлексии («Удавшийся рассказ о любви») (108)
3. Метапроза Маканина в контексте литературы 1990-х годов (112)
ГЛАВА III. В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОГО АВТОРА (ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ КАК ПОРОЖДАЮЩАЯ МОДЕЛЬ ПРОЗЫ АНДРЕЯ БИТОВА) (119)
1. «Писательство как экзистенциальная задача»
1.1. Проблематика персональной идентичности в прозе А.Битова (121)
1.2. Книга как творческая биография («Неизбежность ненаписанного») (125)

2. Метапроза А. Битова
2.1. В пространстве Пушкинского Дома (132)
2.2. «Азарт, или Неизбежность ненаписанного»: автоконцепция стиля (141)
3. Стиль «позднего» А.Битова: философия черновика (148)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ АВТОРА В МЕМУАРНОЙ ПРОЗЕ 1990-Х ГОДОВ (155)
ГЛАВА I. «ИСКУССТВО ЖИТЬ» (РОМАННАЯ ТРИЛОГИЯ АНАТОЛИЯ НАЙМАНА) (164)
1. «Поэзия и неправда»: поиск литературной генеалогии (165)
2. «Славный конец бесславных поколений»: поиск стиля (174)
3. «Б.Б. и др.» : портреты литературных поколений (179)
4. Проблема литературных поколений и литературная ситуация 1990-х годов (189)
ГЛАВА II. ТЕКСТ КАК ПОВЕДЕНИЕ И ПОВЕДЕНИЕ КАК ТЕКСТ (СЕРГЕЙ ГАНДЛЕВСКИЙ И ДРУГИЕ) (195)
1. Повесть «Трепанация черепа»: кодекс творческого поведения (197)
2. «Заложник собственной поэтики»: авторское поведение на культурных рубежах (206)
3. На (поэтической) кухне (213)
4. Литературный быт и литературное поведение как топос самоопределения писателя 1990-х годов
4.1. Литературный быт в эстетике концептуалистов (218)
4.2. «Новый реализм»: литературный миф и литературный быт (223)
ГЛАВА III. ПОЛ, ЛОКУС, БЫТ, ЛИТЕРАТУРА (АВТОИДЕНТИФИКАЦИЯ В ПРОЗЕ НИНЫ ГОРЛАНОВОЙ) (238)
1. Субъективность через коммунальность: стратегии женской идентичности (240)
2. Территориальная идентичность в авторской мифологии Нины Горлановой (247)
3. «Образ языка» и образ автора (251)
4. Н.Горланова и национальная традиция авторского самосознания (254)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПЕРСОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ ПРОВИНЦИАЛЬНОГО ПИСАТЕЛЯ (НА МАТЕРИАЛЕ УСТНЫХ АВТОБИОГРАФИЙ ПЕРМСКИХ -ЛИТЕРАТОРОВ) (268)
ГЛАВА 1. КАК СТАТЬ ПИСАТЕЛЕМ (А РХЕТИ ПИЧЕСК АЯ СЕМАНТИКА ПОСВЯЩЕНИЯ В РАССКАЗАХ ПЕРМСКИХ
ЛИТЕРАТОРОВ) (276)
1 .«Возвращение к истокам» как мифологическая ретроспекция (277)
2. Миф посвящения в устных нарративах пермских писателей (286)
3. ‘Высшие Существа’ в посвятительных эпизодах писательских биографий (293)
ГЛАВА II. СТАТУС ЛИТЕРАТУРЫ И ПИСАТЕЛЯ В УСТНЫХ РАССКАЗАХ ПРОВИНЦИАЛЬНЫХ ЛИТЕРАТОРОВ (311)
1. Структура и динамика литературной жизни Перми (от шестидесятых к девяностым) (311)
2. Самоопределение писателя 1990-х годов в социальном пространстве провинциального города (319)
3.Регулятивные модели и символы в персональной идентификации пермских писателей 1990-х годов (325)
3.1. Провинция как зона рутинизации литературных моделей (329)
3.2. Провинция как зона актуализации литературных моделей (335)
ГЛАВА III. ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ КАК ФАКТОР ПЕРСОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ (340)
1. Оппозиция «столица-провинция» в самосознании пермских литераторов (341)
2. Пермь и Урал в самоопределении местных литераторов
2.1. Местный ландшафт в персональной идентификации писателя 1990-х годов: смена оптики (349)
2.2. Территориальное самосознание и выбор поведенческих стратегий (360)
ЗАКЛЮЧЕНИЕ (372)
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК (381)

«Истории села Горюхина» в «0‘бщей тетради». Имеется в виду контекст, современный морозовским повестям, но тогда, как они сами, будто не существовавший в литературе. Шестидесятые привычно определяли молодежной городской прозой, потом деревенской, эстрадниками, тихой лирикой... Теперь, когда андеграунд тщательно очертил свои пределы и реабилитировал, по возможности, тексты, проблема состоит в соотнесении

официальной и неофициальной литературы и осмыслении ее в едином контексте времени.
Сегодня становится очевидной близость морозовской стилистики опыту, например, концептуализма. А. Хансен-Леве очень точно определил специфику концептуализма как тяготение не к социологии и психологии мира «мелочей и пошлости, (б)анальности и пассивности, идиллического и гротескного», но прежде всего к его речи* Главное для эстетики концептуалистов, по мнению исследователя, именно «дискурс, стиль, языковое поведение»5.
Александр Морозов также чуток именно к дискурсивным практикам своего времени, встраивается в стиль его речений, примеряет на себя чужое языковое поведение, и чужая маска так плотно прирастает к лицу, чужой костюм так ладно облегает тело, что у читателя не должно остаться никакого сомнения в подлинности и достоверности слова. Опыт Морозова - где-то рядом с кабаковскими коммунальными телами, приговским повествователем-совком, что с мистическим ужасом и уважением взирает на всемогущего Милицанера и дивится избранию «Президента Съединенных Штатов». Как Пригов, Морозов не оставляем видимого и словесно воплощенного зазора между автором и героем. Это- «смешение» героя и автора похоже еще и на фотореализм С. Файбисовича, напоминает «барачную» поэзию лианозовцев. Немаловажно, что Морозов в литературной юности был близок кругу людей, не чуждых интереса к обэриутам, не вовсе далеким и от лианозовских опытов: к Эдуарду Лимонову, тогда еще поэту, Вагричу Бахчаняну, Владимиру Алейникову.