Пространственная модель мира в творчестве А. П. Чехова

• Автор: Разумова, Нина Евгеньевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Томск
• Количество страниц: 435 с.

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ТВОРЧЕСТВО 1880-х ГОДОВ. ПРОСТРАНСТВЕННАЯ МОДЕЛЬ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО ТРАГИЗМА
1.1. СТЕПЬ КАК «ОСНОВНОЙ ТОПОС» В ПРОЗЕ ЧЕХОВА 1880-Х ГОДОВ .
1.2. ДРАМЫ 1880-Х ГОДОВ: ФОРМИРОВАНИЕ ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ «НОВОЙ ДРАМЫ»
ГЛАВА 2. ПУТЕШЕСТВИЕ НА САХАЛИН. ОНТОЛОГИЗАЦИЯ МИРА
2.1. РОЖДЕНИЕ НОВОЙ ОНТОЛОГИИ В СИБИРСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ .
2.2. “ОСТРОВ САХАЛИН" КАК ВЫРАЖЕНИЕ НЕТРАГИЧЕСКОГО АНТРОПОЦЕНТРИЗМА
2.3. СИБИРЬ И САХАЛИН В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ ЧЕХОВА
ГЛАВА 3. ПОСЛЕСАХАЛИНСКИЙ ПЕРИОД (1890-1896). ПРОСТРАНСТВЕННАЯ
МОДЕЛЬ ИНДИВИДУАЛЬНО-АКТИВИСТСКОГО ДИАЛОГА С МИРОМ
3 .1. СМЫСЛОВОЙ СПЕКТР МОРСКОГО КОМПЛЕКСА В РЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА
3.2. «МОРСКАЯ» АРХИТЕКТОНИКА
В ПОСЛЕС АХ АЧИНСКОЙ ПРОЗЕ ЧЕХОВА
3.3. АНТРОПОЦЕНТРИЧЕСКАЯ ПРОСТРАНСТВЕННАЯ СТРУКТУРА ПОСЛЕС АХ АЧИНСКОЙ ПРОЗЫ ЧЕХОВА
3.4. ЛИЧНОСТНАЯ ТОПОЛОГИЯ КОНФЛИКТА В ДРАМАТУРГИИ ПОСЛЕСАХАЛИНСКОГО ПЕРИОДА («ЧАЙКА», «ДЯДЯ ВАНЯ»)
ГЛАВА 4. КРИЗИС 1897 ГОДА: АССИМИЛЯЦИЯ ЧЕЛОВЕКА МАТЕРИАЛЬНЫМ МИРОМ И ЕЕ ПРЕОДОЛЕНИЕ
I. ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ РОЛИ АНТРОПНОГО ФАКТОРА В ПРОЗЕ
КРИЗИСНОГО ПЕРИОДА
4.2. ТЕМПОРАЛИЗАЦИЯ ПРОСТРАНСТВА В ДРАМЕ «ТРИ СЕСТРЫ»..
ГЛАВА 5. ПОСЛЕДНИЙ ПЕРИОД ТВОРЧЕСТВА (1899-1904). ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ ЧЕЛОВЕКА В МИРЕ
5.1. ПРОЗА: ОБОСНОВАНИЕ ОНТОЛОГИЧЕСКОГО РАВНОВЕСИЯ
5.2. «ВИШНЕВЫЙ САД»: ПРОСТРАНСТВЕННАЯ МОДЕЛИ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЫ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
I ИСТОЧНИКИ
II. БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
Чеховедение давно оформилось в самостоятельную отрасль историко-литературной науки, как бывает всегда, если объект исследования представляет собой масштабный, целостный и завершенный «мир», В последние десятилетия настойчиво заявляет о себе стремление к определению сути, стержня этого мира1. Однако несмотря на немалое количество исследований, так или иначе нацеленных на это, проблема весьма далека от удовлетворительного решения, и А.П. Чудаков как о насущной задаче пишет: «Стоило бы вернуть в нашу науку почти исчезнувший из нее тип работ, где бы делались попытки установить доминанту художественного построения, главный конструктивный принцип («идею стиля», «определяющее начало», «сердце поэтической системы» - в другой терминологии), определить основные составляющие мира писателя»2. Очевидно, что понятие «конструктивный принцип» не во всем совпадает с тем «идейно-содержательным" единством чеховского художественного мира, на поиск которого традиционно направлялись основные усилия исследователей. Так, для JE.11. Червинскене это единство обнаруживалось в гуманизме Чехова, который «просто человека <...> объявил основным предметом изображения и главным ориентиром своего творчества», «направил всё внимание на самого человека» и соответственно человеческие качества - «культурность, воспитанность, интеллигентность» - сделал «универсальной мерой»’. В.Я Линков «первоначало всего <...> художественного мира» Чехова связывал с тем, что он «утверждает своим творчеством как высшую ценность осмысленную жизнь в осмысленном мире» . Тот же личностный аспект оказывается определяющим при выявлении доминанты чеховского художественного мира для других исследователей «... Проблема самосознания и самоосуществления личности представляется в творчестве Чехова универсальной», -пишет Л.А КолобасваТ О своей солидарности с нею заявляет В.И. Тюпа11, который
1 Обзор достигнутого в этом направлении см.: Катаев В.Б. Проза Чехова: проблемы интерпретации. М.. 1979. С. 6 - 9; Сухих И.Н. Проблемы поэтики Чехова Л., 1987. С. 3 - 9.
Чудаков А.П. Слово - вещь - мир. От Пушкина до Толстого: Очерки поэтики рузских классиков. М.. 1992. С. 106.
! Червинскене Е. П. Единство художественного мира. А.П. Чехов Вильнюс, 1976. С. 54 - 55, 65, ’ Линков В.Я. Художественный мир прозы Чехова. М., 1982, С. 83.
3 Колобаева Л.А. Концепция личности в русской реалистической литературе рубежа XIX - XX веков. М., 1987. С. 23.
делает своей исследовательской задачей отыскать «нравственную норму бытия, питающую чеховскую художественность»7. Для И.Н. Сухих такая норма выступает основой чеховской поэтики, воплощаясь в природе, приобщение к которой обеспечивает чеховскому человеку «“момент истины” - свободу, правду, красоту»8.
В.Б. Катаев, в своей монографии «Проза Чехова: проблемы интерпретации» (1979) переводя проблему в философский план, делал это, в соответствии с характером эпохи, с оговорками, ограничиваясь гносеологическим, то есть опять же «человеческим» аспектом («познание человеком мира, ориентирование в нем»9). Поэтому в принципе сохранялось господство при интерпретации произведений привычной для чеховедения системы нравственно-этических ценностей, от причастности которым зависит способность человека «ориентироваться». «Критерии Красоты, Естественности, Справедливости» рассматривались как основные константы, «неизменное в художественном мире Чехова»1". В новейшей монографии A.C. Собенникова делается акцент на одном из этих критериев - «правде-справедливости» -как «основной аксиологической доминанте творчества Чехова»11.
В чеховедении сложилась ситуация, когда нравственная и аксиологическая характеристика произведений писателя становится, по сути, тем конечным итогом, к которому приходит всякое исследование, в том числе и поэтики. Программная статья
В.Б. Катаева уже в середине 1990-х годов подтверждает трактовку Чехова как «гносеологического художника»12, разводя «уверенный онтологический взгляд на мир» (присущий Достоевскому и Толстому, как и русским религиозным философам, упрекавшим литературу XX века за его утрату) и «гносеологическое созерцание», сосредоточенное на решении вопросов «теории познания»1'. Пафос такого противопоставления понятен: оно призвано оттенить уникальность Чехова как «художника вопросов», а не «художника ответов». Между тем адогматичность мышления Чехова вовсе не означает отсутствия у него собственной онтологии, неотъемлемой от любого творческого сознания. Речь может идти лишь о различных принципах этой онтологии, о специфике понимания мира и места в нем человека
6 См.: Тюпа В.И. Художественность чеховского рассказа. М.. 1989. С. 11.
7 Там же. С. .112.
ь Сухих И.Н. Указ. соч. С. 162.
9 Катаев В,Б. Указ. соч. С. 30.
10 Там же. С. 318, 218.
11 Собеннпков A.C. «Между "есть Бог" и "нет Бога" ...» Иркутск, 1997. С. 198 - 199.
12 Катаев В.Б. Спор о Чехове: конец или начало? // Чеховиана: Мелиховские "трз'ды и дли". М., 1995. С. 7.

материальное, придает смысловую определенность субъективное восприятие, конкретизирующее общебытийную ситуацию до всякий раз новой жизненной коллизии человека и мира: таково в самом последнем отвлечении философское содержание произведений Чехова, стержень его «метасюжета». Здесь суть двусторонней «разомкнутое:и» чеховского творчества, которое и демократичноинтимно допускает любого читателя в изображенную действительность как в знакомую, близкую, «свою», и в то же время не позволяет ограничить интерпретацию сюжетов лишь нравственно-этическим или социально-историческим уровнем, требуя выхода на бытийный.
Как в естествознании, мир мыслится у Чехова насыщенным собственной закономерной жизнью, единым и «горизонтальным» в аксиологическом отношении, а человек - познающим и осваивающим его. На этом равновесии базируется та особая связь между субъектом и объектом, на которую в разных аспектах указывают чеховеды. Так, С.Д.Балухатый, анализируя пейзаж в раннем творчестве Чехова, писал об особо тесной связи его с психологией человека: «Эта черта не принципиально новая в истории литературного мастерства. Но Чехов дал многочисленные и многовариантные формы его выражения, довел этот принцип до высокого совершенства. < > Спорадический в художественной практике до Чехова, этот принцип под его пером делается универсальным и тем самым приобретает уже новые качественные черты, . > человеческое неотделимо от природно-пейзажного, предопределяется последним; человеческое, психологическое является частью мирового, равно как и мировое продолжается в психологическом»123.
Развивая эту мысль, НЯ. Берковский писал: «Ландшафт - образ задач, предстоящих человеку и для него неисчерпаемых, ландшафт говорит о том, чего человеку недостает, что он хотел бы иметь, порою мог бы иметь и чего не имеет. Собственно, у Тургенева, Л.Толстого, у Бунина, в стихах у Тютчева и Фета значение ландшафта то же. Но Чехов создал целый эпос с коллизиями между человеком и ландшафтом, с изображением того, сколько счастья и сколько трагизма скрыто для человека в этих коллизиях»126 При этом, особенно акцентируя, в духе своего времени, область социальных проявлений человека, столь тесное взаимодействие его с миром ученый объяснял здесь своеобразно - изжитостью социальных форм, с которыми имел дело Чехов: «Вероятно, возраст и состояние мира, описанные им, лучше всего видны
L1 Балухатый С.Д. Ранний Чехов // Балухатый С.Д. Вопросы поэтики. Л.. 1990 С.