Мифопоэтика творчества Леонида Андреева, 1908 - 1919 гг.

• Автор: Еременко, Мария Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Саратов
• Количество страниц: 185 с.

Оглавление
Введение С
Г лава первая. Мифопоэтика прозы Леонида Андреева 1908-1919 гг.
§ 1. Авторский онтологический миф о человеке С
§2. Новый миф о мире: «слова утвердительные и предвещательные» -
«Земля», «Полет», «Три ночи», «Воскресение всех мертвых» С
§3. Ирония в мифопоэтике: «иронические рассказы» — «Покой»,
«Правила добра», «Ипатов» и др. С
Примечания С
Глава вторая. Мифопоэтика в драматургии Леонида Андреева 1910-х годов.
§1. Мифопоэтическое развитие драматургического конфликта С
§2. «Автопсихобиография» как основа трагического мифа
о мире и человеке С
Примечания С
Г лава третья. Мифопоэтика романа «Дневник Сатаны»
§1. Миф о вочеловечившемся Сатане: внешний,
образно-событийный план произведения С
§2. Миф о «моем Я»: внутренняя, панпсихическая сфера романа С
Примечания С
Заключение С
Библиография
С
Введение
Творчество Леонида Николаевича Андреева (1871 - 1919) привлекает к себе все большее внимание как одно из характерных и оригинальных явлений русской литературы «серебряного века». Оно вмещало в себя и реалистические и нереалистические черты, отчего сам Леонид Андреев оставался обособлен от каких-либо течений. Даже его сотрудничество с товариществом «Знание» не прибавило ему славы реалиста. Вопрос о творческом методе - главный вопрос при изучении художественного мира Леонида Андреева. Его называли реалистом, модернистом, экспрессионистом, импрессионистом, но наиболее точную оценку метода Леонида Андреева дал С.А. Венгеров. В своем учебнике «Русская литература XX века. 1890-1910 гг.» он поместил Леонида Андреева в раздел «Синтетический модернизм и богоискательство». В этом определении очень точно схвачена основная особенность творчества Леонида Андреева - стремление к синтезу.
Такое стремление диктовало Андрееву выбор особых средств выражения, что создавало свой неповторимый стиль: контрасты, нагнетание звука и цвета, мрачные тона, гиперболы, гротеск... Важное место в этом ряду занимает использование Андреевым средств мифопоэтики: мифологические темы, мотивы и образы, переработка известных мифологических сюжетов, особое построение пространства, сосредоточенность на борьбе Добра и Зла, Хаоса и Космоса и т.д.
Уже первые критики и читатели Андреева отметили тяготение писателя к «архаизирующим образам повествования» (Д.Н. Овсяннико-Куликовский), к «ужасу Бесконечного» (Р. Иванов-Разумник), к «вскрытию ясных очертаний древнего мифа под личинами переживаемой нами действительности» (Ф. Сологуб). Эти тенденции усилились в поздний период творчества, что связано и с общей литературной практикой того времени, и с особенностями индивидуального мировоззрения писателя. Ф.Сологуб определял Леонида Андреева как творца новых мифов о создателе мира, А.Блок называл писателя носителем подлинного и ужасного Хаоса, А.Белый считал его творения

близкими себе именно космическим смыслом, М.Горький указывал на увлечение Андреева метафизикой, а Д.Овсяннико-Куликовский прямо назвал Леонида Андреева «мифологичным писателем». [1] Однако современная Андрееву критика больше обращала внимание на социальную, общественную значимость произведений писателя, а все попытки Андреева синтезировать разные художественные методы воспринимались как недостойные внимания. В 10-е гг. XX века интерес критики к творчеству Л.Н. Андреева ослабевает. Каждое новое произведение писателя встречалось все с большим непониманием и холодностью. Это происходило потому, что андреевские произведения последнего периода творчества отмечены новаторскими поисками в области художественной формы и выразительности. Они всё больше соприкасаются и зачастую предвосхищают достижения мировой литературы XX века.
В этой связи очень важен вопрос о периодизации творчества Л.Н. Андреева. Творческая биография Леонида Андреева представляет собой ломаную линию с поворотами вспять и резкими скачками вперед, периоды светлого, радостного настроения сменяются тяжелой, мрачной тоской. Вот почему его творчество трудно поддается четкому разделению на этапы и до сих пор нет всеми признанной, единой хронологической классификации его творчества.
Наиболее распространенной является периодизация, основанная на соответствии этапов творчества Леонида Андреева историческим событиям в России. В ней выделяются три периода:
1. ранний период — с 1898 года до 1905 года;
2. период эпохи русской революции и годов реакции, традиционно считающийся самым плодотворным — с 1905 по 1913 годы;
3. период первой мировой войны и Октябрьской революции — с 1914 по 1919 годы.
- Хочу сказать, что ты можешь издыхать здесь, мой старый друг, а я отсюда уйду.
- Из пашей тюрьмы бежать нельзя, - сурово возразил я» [Т.З С. 138]
Для художника К. выходом из тюрьмы, из несвободы становится
самоубийство. Самоубийство у Андреева — акт свободы, бунт против целесообразности и порядка. На такой поступок способен лишь смелый человек. Недаром художник К. бросает автору записок обвинение в трусости — это своеобразный вызов, первый шаг на пути к подлинному освобождению в противовес тому освобождению, которое предлагает художнику певец «железной решетки»: «Мир обрушился мне на голову и не раздавил меня, и из его страшных обломков я создал новый мир — по моему чертежу и плану» [Т.З.С.138]. Создание собственного мира, заключенного в ровные черные квадраты, ведет к ещё большей несвободе потому, что лишено творчества. Тема творчества в произведении неразрывно связана с темой свободы. Художник К. разрисовал своими рисунками стены тюрьмы, и это было воспринято как угроза существующему порядку, как стремление к неподчинению. Творчество описывается здесь как свободная стихия, для которой нет преград, которая способна разрушить стены. Именно этим обеспокоен г-н Начальник тюрьмы, а с ним и автор записок. Однако творчество можно купить: художнику дают мнимую свободу, достают карандаши и бумагу, и тем самым вводят стихию в нужное русло. Порядок, закон вписывает стихию в границы, но уничтожить стремление к свободе он не в состоянии, и тогда единственным выходом становится смерть. Смерть разбивает те стены, которые казались несокрушимыми: в душе автора записок воцаряются смятение и хаос: «И он действительно ушел: вот степы, вот окошечко в двери, вот вся наша тюрьма, а его нет, он ушел. Следовательно и я мог уйти; вместо того, чтобы в отчаянных потугах, изнемогая от ужаса перед лицом неразгаданных тайн, стремиться к подчинению мира моей мысли и моей воле, я мог бы взлезть на стол и — одно мгновенье неслышной боли — я уже на свободе, я уже торжествую над радостью и страданиями» [Т.З.С.156]