Конфликт как предмет философско-антропологического анализа

• Автор: Киян, Ирина Владимировна
• Шифр специальности: 09.00.11
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 127 с.

Содержание
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ФИЛОСОФСКО - АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ КОНФЛИКТОВ
§ 1. Историко-философский анализ противоречия человеческого
бытия
§ 2. Философско-антропологический метод и его значение для исследования
конфликта
ГЛАВА II. СОЦИАЛЬНЫЙ КОНФЛИКТ В СВЕТЕ ФИЛОСОФСКО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКОГО ПОДХОДА: СУЩНОСТЬ, ГЕНЕЗИС,
РАЗРЕШЕНИЕ
§ 1. Социально-антропологические основания общественных
конфликтов
§ 2. Предупреждение конфликта: общение, понимание. Функции
конфликта
§ 3. Человек как мера и субъект разрешения социального конфликта: социально-нравственный выбор
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Процесс обновления общественных отношений в нашей стране происходит весьма болезненно, что обусловлено деформацией основных параметров человеческого бытия: экономического, политического, духовного. Массовые масштабы деформаций, усилившие отчуждение существования человека от его деятельной сущности, способствовали углублению социального и духовно-нравственного кризиса. Распространение в умонастроении народа острого ощущения кризисности современной ситуации, нарастание социальной напряженности, конфликтность бытия человека в быстро меняющейся, противоречивой социальной реальности, небывалая острота конфликтов, охватывающих все новые сферы социального и духовного бытия, их особый характер в нашем обществе, выражающийся в быстрой эскалации и перерастании в трудноразрешимые ситуации, диктуют необходимость философского осмысления проблемы конфликта.
Философская мысль на протяжении многих веков обращается к проблеме конфликта, которая касается самых сложных, противоречивых сторон человеческого бытия. Интерес к проблеме конфликта особенно усиливается в кризисные, переломные периоды истории, когда возникает потребность осмыслить эти противоречия, найти пути дальнейшего движения вперед. Поэтому не случайно в последние годы в отечественной философии эта тема привлекла к себе внимание. Интерес к категории “конфликт” тем более объясним, что долгое время в советской философии проблема конфликта разрабатывалась преимущественно в историко-философском аспекте, а также в связи с вопросами идеологической борьбы и критики зарубежных концепций конфликта. Конфликт как социальное явление признавался исключительно атрибутом капиталистического

общества; утверждалось, что в социалистическом обществе нет и не может быть конфликтов. Лишь с модернизацией общественных отношений в стране в теоретическом и массовом сознании утвердилось понимание того, что конфликты не только не исчезли, но, выступая в новых, не виданных ранее формах, приобрели едва ли не всеобщий характер.
Конфликт, как феномен в структуре социума, многогранное явление, в нем в единый узел сплетаются самые различные по содержанию и характеру социальные связи как материальные, так и духовные: экономические, политические, нравственные, правовые, которые поддаются логическому анализу, рациональному осмыслению, выражению в логико-понятийной форме. Но здесь же присутствуют и такие связи и отношения, которые в рациональных формах, т.е. в привычной для нас логике понятий, непостижимы. Поэтому познание конфликтов требует новых подходов, которые, в отличие от рационалистических методов, ориентированных на поиск сущности и смысла познаваемых феноменов, направлены на внедрение, внесение смысла в конфликтную ситуацию, прояснение для участников конфликта их действительного положения в создавшемся конфликтном социокультурном пространстве. Остановить конфликтное столкновение можно только путем приобретения участвующими в нем субъектами смысла, понимаемого в данном случае как со-мысль, сопряжение мыслей, единомыслие, что, несомненно, достижимо в силу того, что между людьми всегда больше общего, нежели того, что их разъединяет. В этом случае отношение к другому человеку перестает быть отношением к внешнему объекту, другой становится компонентом меня самого, утверждается диалог, который меняет каждого его участника.
Для решения этой задачи важно исследовать человека не только как субъект, направленный на внешний мир, но и как уникальное экзистенциальное существо, обладающее внутренним миром, который наиболее адекватно отражает сущностные человеческие качества. Под этим углом зрения актуально исследование нового способа бытия

материалистических и антропологических основаниях центральной для мировой гуманистической философии идеи человека-творца как самоцели исторического процесса.
Но здесь нас отнюдь не праздный интерес заставляет обратиться к другому “повороту”, происходившему в эти же (30-40-е годы XIX в.) в России. Классическая немецкая философия вызвала своеобразный отклик на русской интеллигентской “почве”: идейно примириться
“действительностью”, найдя для нее смысл и оправдание, или бороться с ней! И первое место тут, как указывает Н.А.Бердяев1, принадлежит “бунту Белинского”. В.Белинский “восстает” против Гегеля, против гегелевского “мирового духа” во имя реального, конкретного человека. Он требует “отчета” об участии каждого человека: какова человеческая цена “мировой гармонии”? “Бунт” личности против “мировой истории” и “мировой гармонии” у Белинского парадоксальным образом перерастает в культ революционной социальности. “Я начинаю любить человечество маратовски: чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную”2.
Тема человека, противоречивости его существования также находится в центре художественных и идейных исканий Ф.М.Достоевского.
Тема “бунта”, по признанию Н.Бердяева3, достигает у Достоевского “гениальной остроты”. Человек в “экзистенциальной диалектике” Достоевского предстает как существо противоречивое и трагическое, “не только страдающее, но и любящее страдания”. Подобный человек не принимает результатов прогресса, принудительной “мировой гармонии”, “счастливого муравейника”, где все будут счастливы, отказавшись от личности и от свободы. Жизненное пространство человека - это пространство свободы. Отсюда “бунт”. Бунтующий человек отвергает рационализм “всеразвращающей арифметики”, которая “математически” вывела бы добродетели и обязанности из неких высших законов универсума:
1 Бердяев H.A. Русская идея // О России и русской философской культуре. - М.: Наука, 1990. - с.108.
2 Лосский Н.О. История русской философии.. - М.: Высшая школа, 1991. - с.77.
3 Бердяев H.A. Русская идея // О России и русской философской культуре. - М.: Наука, 1990. - с. 110.