Единство серьезного, трагического, смехового и катарсиса в эстетике М. М. Бахтина

• Автор: Оруджева, Сабина Заидовна
• Шифр специальности: 09.00.04
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 147 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Глава I. Проблема эстетических смыслов
категории серьезности
§1. Серьезно-смеховое как противоположность
хмурой официальности
§2. Серьезность: страх - ложь - жалость - любовь
§3. Одиночество и диалог
Глава II. Трагический конфликт и его уровни
в интерпретации М.М. Бахтина
§1. Три уровня трагического конфликта
§2. Проблема смерти в жизни, искусстве, культуре
§3. Топографическая сцена мира
Глава III. Катарсис в философии и эстетике М.М.Бахтина
§1. Катарсическое освобождение посредством
амбивалентного смеха и трагической серьезности
§2. “Эстетическое оправдание бытия”:
катарсис эстетической любви и завершения
§3. Катарсис эстетической Памяти
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
В настоящее время творчество известного философа, эстетика и культуролога М.М.Бахтина уже в значительной мере исследовано как в России, так и за рубежом. Проходят международные конференции, посвященные философскому наследию М.М.Бахтина.1 К настоящему времени в России вышло три “Бахтинских сборника”2, также публикуются другие сборники статей исследователей творчества этого философа.3 Продолжается осмысление философско-эстетических взглядов М. Бахтина и соотнесение их с мировым научным и художественным контекстом.4 Не ослабевает интерес к трудам М.Бахтина и за рубежом.5 Исследователям философского творчества М.Бахтина удалось охватить большой диапазон гуманитарных проблем, интересовавших этого мыслителя. Психология человеческого поступка, проблемы диалога в жизни, литературе и гуманитарной науке, сложная динамика отношений ‘автор — герой’, народная смеховая карнавальная культура, творчество Рабле, Гоголя, Достоевского, — этот перечень далеко не исчерпывает всех направлений, в которых работала мысль М.Бахтина в области гуманитарного знания. Философская антропология, этика, проблемы речевых жанров, проблемы художественного содержания и формы, исследования в области лингвистики, герменевтики
1 См.: М.М.Бахтин и философская культура XX века (Проблемы бахтинологаи). Сб. научных статей в 2х частях. Материалы научной конференции “Первые Бахтинские чтения в Ленинграде. Наследие М.Бахтина в контексте культуры”. Спб., 1991;
The Seventh International Bakhtin Conference. In two books. Moscow, RUSSIA. 1995; M.M.Бахтин и гуманитарное мышление на пороге XXI века. Тезисы III Саранских международных бахтинских чтений. В 2х частях. Саранск: Изд-во Мордов.ун-та, 1995.
2 См.: Бахтинский сборник-1. М., 1990; Бахтинский сборник-II. М., 1991; Бахтинский сборник-III. М., 1997.
3 См., например: М.М.Бахтин как философ. М., 1992; Бахтинология. Исследования, переводы, публикации. Спб., 1995; М.М.Бахтин в зеркале критики. М., 1995 и др.
4 См.: Богатырева Е.А. Драмы диалогизма: М.М.Бахтин и художественная культура XX века. М., 1996.
5 Emerson Caryl. Hie First Hundred Years of Mikhail Bakhtin. Princeton, N.J. Princeton UP. 1997.

существует бесчисленное количество публикаций, посвященных различным граням бахтинского философского наследия. Философские идеи этого мыслителя рассматриваются через призму неокантианских веяний в его мысли, общности с проблематикой экзистенциализма, русской религиозной философии. Есть исследования наследия М.Бахтина в контексте постмодернистской культуры.1 И, конечно, немало работ написано о смеховой, и шире — карнавальной культуре в интерпретации М.Бахтина с опорой, в основном, на капитальный труд философа “Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса”. Как отмечает исследователь философского наследия Бахтина К.Эмерсон, “среди всех бахтинских идей “проблема карнавала” оказалась наиболее популярной, притягательной, доступной и легко приложимой к культурам и временам, отдаленным от эпохи первоначального источника ее происхождения”
Иная ситуация сложилась вокруг другой, не менее существенной проблемы, интересовавшей М.Бахтина; речь идет о категории серьезности и непосредственно связанной с ней проблеме трагического. О концепции трагического в понимании М. Бахтина писала, пожалуй, лишь Л.А.Гоготишвили в связи с первой публикацией в журнале “Вопросы философии” текста рукописи М.Бахтина “Дополнения и изменения к “Рабле”.1 На сегодняшний день нет исследований, посвященных собственно проблеме серьезности как категории эстетико-философского миропонимания и ее вариациям в наследии М.Бахтина. Не акцентировано внимание на органичной глубинной связи смехового и серьезного, комического и трагического в эстетике М.Бахтина. Исключение составляет доклад Дурова А.А. “И смех и слезы...” Заметки изучающего народную культуру после Бахтина”, прозвучавший на
1 См., например: Махлин В.Л. Наследие М.М.Бахтина в контексте западного постмодернизма. // Бахтинология. Исследования, переводы, публикации. М., 1992.
2 Emerson С. The First Hundred Years of Mikhail Bakhtin. Princeton, NJ. Princeton UP. 1997. P.162.

литературный образ веселого плута, который патетической лжи, накопившейся в языке официальных канонизированных жанров, противопоставляет не патетическую же прямую правду, а “веселый и умный обман”: пародийно воспроизводя любую патетику, плут
обезвреживает ее, “отодвигая ее от уст улыбкой и обманом, издеваясь над ложью и этим превращая ложь в веселый обман”.1 Так ложь пародирует самое себя. Есть и другой путь преодоления лжи в художественном образе: особая диалогическая позиция автора, специфический
ненасильственный тон ангорского слова, характерный для романов Ф .М.Достоевского.
Тона, звучащие в литературном пространстве, родились в мире неравных, сильных и слабых, отцов и детей. Практически все они “замутнены”, как пишет Бахтин, иерархическими тонами. Зараженное насилием литературное авторское слово носит характер заочного. Оно не признает за человеком-образом права равного голоса, говорит о нем как об отсутствующем и безмолвствующем, то есть в известной степени подавляет и подчиняет его. Монологическая позиция автора, который лишает своих героев возможности сказать нечто в свое оправдание, судит героев с позиций своих ценностей и представлений, этически не корректна в отношении личности. Ведь заочные завершающие слова автора, которые герой не может услышать и на которые он не может ответить согласием или несогласием, в известной степени унижают человека-личность. “Нет еще форм, созревших в мире равных и в атмосфере бесстрашной свободы, за исключением специфических форм фамильярного общения (изолированных, утопических, площадных форм)”.2 Бахтин высоко ценил Достоевского именно за то, что этот автор давал каждому герою право голоса и не ограничивал их образы своей
1 Бахтин М.М. Слово в романе.//Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С-.213.
2 Бахтин М.М. Дополнения и изменения к “Рабле”.//Бахтин М.М. Собр.соч, Т.5. М., 1006 Г. 11?