Морально-правовое сознание : Диалектика рационального и мифологического

• Автор: Сарбасов, Бахытжан Болысбекович
• Шифр специальности: 09.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 165 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ПРОБЛЕМА СВЯЗИ МИФА И РАЦИОНАЛЬНОСТИ
1.1 Раскол западного сознания
1.2. Целостность восточного сознания
ГЛАВА II. ТИПОЛОГИЯ СВЯЗЕЙ МОРАЛИ И ПРАВА
2.1 Мораль и право в концепциях русских философов
2.2 Мораль и право, в евразийской концепции
2.3 Мораль и право в трансцендентальной герменевтической философии
ГЛАВА III. КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ СОВРЕМЕННЫХ СОЦИАЛЬНЫХ ПРАКТИК
3.1 Концептуализация права в постсоветский период
3.2 Девиантное поведение и конфликтология
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
На сознание человека активно воздействует право и мораль. Одна-

ко гипертрофированное выпячивание классового характера права и морали придает им одностороннюю ориентацию и на практике ведет к серьезным издержкам. В праве и морали не только консервируются отживающие отношения, но и нормируются новые социальные отношения. Знамением нашего времени стал отказ современного теоретического обществознания от жестких концептуальных схем, подверстывающих наличное многообразие социокультурного опыта под нормативный образец и канализирующих спонтанные проявления социальной активности в русло «логики Проекта». Отечественное об-ществознание много сделало для осознания того, что фетишизация глобальной социальной концепции и ее трансформация в инструмент идеологического принуждения питалась не только волюнтаристскими настроениями политической элиты, но коренилась в мощных сдвигах в структурах духовного производства в конце прошлого века1.
Актуальность диссертационного исследования. К числу культурно-антропологических оснований осознания пределов адекватности дискурса Просвещения следует отнести и кризис ценностей европейского модерна, легитимировавших вхождение Запада в индустриальную современность. Гигантизм техногенной цивилизации, ориентированной на массовое стандартизированное производство и потребление, более не рассматривается как магистральный путь развитая
1 Козлова Н.И. Социология повседневности: переоценка ценностей // Общественные науки и современность, 1992. № 3.

всего человечества. Он запрещен экологическими императивами современной культуры. Они взывают к поиску новых моральных и правовых ориентиров цивилизационного развития, обеспечивающих стратегии выживания человечества перед лицом глобальных проблем современности. Реставрируя отдельные традиционалистские ценности мифа в условиях кризиса модернистского проекта, идеология постсовременности полагает западный рационализм ответственным за теоретическую санкцию обеднения природной и культурной морфологии современного мира.
Постсовременность инспирировала критику нормативной жесткости классического обществознания. Идеология постсовременности объявляет «тиранию нормы» репрессивной в отношении «цветущего многообразия» социокультурного опыта. Ибо ориентированное на норму классическое обществознание отдает приоритет «экономической целерациональности перед экологией органических жизненных форм» (Ю. Хабермас), насильственное разрушение которых повлекло за собою целый ряд негативных тенденций, известных под общим названием «кризис легитимации». В этой связи вновь проблематизиро-вался вопрос о соотношении рационального и мифологического, традиционного и модерна, морали и права, запада и востока. Запад поставил рационализм на службу власти. Восток сохранил миф как средство обеспечения спонтанности человеческого действия. Западные социальные технологии нейтрализуют последствия индивидуальной человеческой свободы. Рациональное право квалифицируется как средство обеспечения упорядоченного и предсказуемого человеческого поведения, как превращение человека в «колесико и винтик»

зависимость мифа и ритуала, а также ритуализированность жизни любого мифологического общества, думаю, можно не останавливаться столь же подробно на обосновании операциональной и нормативной интерсубъективности мифа. Отсюда следует однозначный вывод, что мифу доступны все те же формы рациональности, которые доступны и современной науке, хотя они и адаптируются в соответствии с особенностями мифического материала. Здесь мы можем наблюдать, как миф в своей классической форме связан с рациональностью
единым видом средств систематизации опыта, но при этом он строго

придерживается собственных функций и не теряет самоидентичности. Если мифологическому свойственна некая рациональность, то мысль о различении морали и нравственности становится бездоказательной. По этому в нашей работе мораль и нравственность употребляются как синонимы. Нельзя мораль относить к сфере идеального, а нравственность - к сфере практического, потому что идеальное не противостоит реальному, а является моментом его существования.
Представляется важным отметить следующее: миф, даже если отвлечься от его содержания, уже в корне отличающего его от науки, как форма гораздо более доступен человеческому восприятию в силу своей «природности», то есть одновременного обращения как к про-фанной, так и к божественной реальности, их слитости воедино. Отсутствие субъект-объектного разделения помогает мифу избегать той-«отчужденности», за которую так критикуют научную рациональность и базирующееся на ней мировосприятие. Эти качественные отличия мифа находят ему немало сторонников и в настоящее время, призывающих возродить мифическое сознание. Все это предельно